Воины-асиры были опытными людьми, и, по давней привычке, сделали все, чтобы скрыть свой лагерь. Два охотника, тащивших нелегкий груз, не замечали спрятанный среди камней костер до тех пор, пока до слуха их не донеслись негромкие голоса товарищей — и то лишь потому, что расставленные здесь и там часовые вовремя увидели путников и дали знать, что приближаются свои. От костра навстречу им поднялся немолодой асир с посеребренными временем волосами. Еще в молодости он потерял в одном из сражений правый глаз, и теперь пустую глазницу прикрывала черная повязка. За плечами воина висела бережно укутанная в чехол арфа, ибо старый Горм был признанным среди асирских племен скальдом.
После краткого приветствия вождь, устало опустив на землю мешок с оленьим мясом, спросил:
— Что слышно об Эгиле и его людях?
— О них нет никаких известий, — озабоченно ответил старик.
— Это начинает меня беспокоить, Ньорд. Предводитель отряда покосился в сторону Конана, но молодой киммериец сделал вид, будто ничего не замечает. Еще два дня назад отряд разведчиков во главе с Эгилем выступил к Халоге, гиперборейскому городу и крепости, находившемуся совсем недалеко от этого места, за ближайшим горным кряжем. Тридцать воинов, каждый из которых был испытанным и опытным бойцом, должны были разведать подступы к замку и узнать, насколько хорошо он укреплен. Конан тогда заспорил, утверждая, что здесь, на землях врага, в столь непосредственной близости от их цитадели, было бы опасно дробить отряд — ведь в любой момент они могли подвергнуться нападению превосходящих сил противника. Но никто не стал слушать молодого варвара; что касается Ньорда, то тот просто посоветовал юнцу придержать язык. Потом, вероятно, почувствовав, что не совсем справедливо обошелся со своим молодым соратником, вождь взял его с собой на охоту.
Гонцы с известиями от Эгиля уже давно должны были возвратиться к отряду, и теперь их отсутствие сильно тревожило Ньорда. Сейчас ему уже казалось, что не стоило отмахиваться от советов молодого киммерийца; в конце концов, и у юношей бывают дельные мысли. Основной же причиной беспокойства вождя было то, из-за чего он привел свою дружину в гиперборейские земли. Половину луны назад работорговцы из Гипербореи, с кроваво-красными эмблемами Халоги на черных плащах, похитили его единственную дочь Ранн, совсем юную девушку; и Ньорд собрал своих людей, желая освободить ее из плена.
При одной только мысли о судьбе дочери предводителя асов пронизала холодная дрожь. Было хорошо известно, что гиперборейские колдуны владеют страшной магией, а сама повелительница Халоги, о которой поговаривали, что она продала душу силам зла за вечную молодость, славилась изощренной жестокостью; в Асгарде называли эту ведьму не иначе как Черная Смерть.
