Они находились в небольшой комнате, похожей на келью. Голые каменные стены. Пыль скопилась в углах и висела в воздухе, так что все вокруг было окутано странной дымкой.
— Что это за место?
Дак-ир сделал несколько нетвердых шагов, и Банхофф откатился назад.
— Катакомбы Скалы Милосердия. Мы используем их как госпиталь, — лицо лейтенанта потемнело, — и как морг.
— Подходящее местечко, — ответил Дак-ир с мрачным юмором.
Что-то тут было неправильно. Воин чувствовал это, проводя кончиками пальцев по стене и вдыхая мутный воздух.
Мы здесь…
Слова вернулись отдаленным причитанием. И в них слышался зов. Космодесантник обернулся к Банхоффу и недоуменно прищурился.
— Что это было?
— Что было «что», милорд?
В могильной тишине раздалось негромкое царапанье, словно кто-то водил пером по пергаменту. Глаза Банхоффа расширились, когда он тоже уловил звук.
— Все клерки Муниторума наверху, в стратегиуме…
— Это доносится снизу, — сказал Дак-ир.
Он уже направлялся к двери. Каждый шаг заставлял космодесантника передергиваться, выдавая терзавшую его боль, но Астартес стиснул зубы и устремился на звук.
— Здесь есть нижние уровни? — спросил Дак-ир лейтенанта, пока они двигались по темному коридору.
— Ничего ниже катакомб, милорд.
Дак-ир пошел быстрее, и Банхоффу приходилось крутить колеса изо всех сил, чтобы не отстать.
Скребущий звук становился все громче. Когда они дошли до конца коридора, путь преградила деревянная баррикада.
— Дальше кладка ненадежна, если верить инженерам, — сказал Банхофф.
— Эта штука древняя, — ответил Дак-ир, указывая на трухлявые доски и налипшие на них слои паутины.
Потянув за одну из планок, он легко ее оторвал. Движимый какой-то непонятной силой, Дак-ир продолжил разрушать баррикаду, пока за ней не показалась каменная лестница. Ступени вели вниз, в черную пустоту. Оттуда тянуло запахом тления и застоявшимся воздухом.
— Мы пойдем туда? — спросил лейтенант с легкой дрожью в голосе.
— Ждите меня здесь, — приказал Дак-ир и начал спуск.
— Оставайтесь внутри периметра! — проревел Цу-ган, заметив, что еще один из людей капитана Маннгейма исчез под землей.
Вдоль поля боя протянулся невидимый барьер, который ярко вспыхивал, когда один из призраков натыкался на него и отшатывался прочь. Огни быстро загорались и угасали, как свет молнии, выхватывая из темноты застывшие картины. Орудийные расчеты изо всех сил старались удержать темп, а сбоку от них поспешно продвигались длинные и тонкие цепочки пехотинцев, которые перестраивались в стрелковые шеренги, достигнув двухсотметровой отметки. От рядов Фаланги катилась сплошная стена лазерных залпов. Рев огнестрела — тяжелых болтеров и автопушек — сливался с грохотом канонады. В такой близости от пустотного щита вспышки энергетических импульсов, сопровождавшие каждое попадание, сделались ослепительно-яркими и заставили некоторых солдат надеть светозащитные очки, несмотря на темноту. Это было и к лучшему, потому что мешало различать крадущиеся за психической завесой Пириила зловещие тени и не подвергало риску решимость гвардейцев.
