Они продолжали обмениваться любезностями, когда маленький оркестр, нанятый миссис Уитмор, заиграл мелодии из «Свадебного вальса». Джед взглянул на Тэлли сияющими глазами. Неужели он находит все это представление очень забавным?
— Вы потанцуете со мной, миссис Уитмор?
Тэлли оглянулась в поисках миссис Уитмор, но вдруг поняла, что он обращается к ней. Она задрожала, чувствуя себя неловко под взглядами сотен любопытных глаз, когда Джед повел ее к площадке для танцев.
— Я заметил, что твои родители не приехали на свадьбу, — сказал Джед, крепко прижимая ее к себе.
— Ты, наверное, не знаешь, что мой отец умер несколько лет назад, а мама вышла замуж во второй раз и теперь живет в Лос-Анджелесе. Я… я не сообщила ей о замужестве.
— Боишься, что она не одобрит твой выбор? — спросил он, глядя на нее сверху вниз.
— Боюсь, что она может неправильно меня понять. Я ведь не могу сказать ей, что это всего лишь брак по расчету, поэтому не вижу причин вообще сообщать о нашей свадьбе. Все закончится, не успев начаться. Плохо только, что твоя мама думает… ну ты знаешь.
— Я знаю. Ты видела выражение ее лица, когда мы шли к алтарю? Она была в восторге, поэтому я не могу сказать ей правду. — Он убрал с ее лица непослушную прядь волос, и Тэлли было приятно это ласковое прикосновение.
— Рано или поздно она все равно узнает, — строго сказала Тэлли.
— Тогда я за то, чтобы она узнала как можно позже. Подождем до тех пор, пока ты не станешь матерью.
— Мне, пожалуй, уже поздно заводить детей, — сказала Тэлли, стараясь не обращать внимания на неожиданную нежность в его глазах. Неужели Джед все делал только для того, чтобы произвести впечатление на гостей, наблюдавших за новобрачными? — Мне ведь уже тридцать два года.
— У тебя еще достаточно времени, — успокоил он.
— Тебе совсем не обязательно во всем со мной соглашаться, — рассердилась она, внезапно почувствовав раздражение. Она знала, что отовсюду за ними следят, ловят каждый взгляд, каждый жест. — Не забывай, что мы ровесники. И вообще, ты не боишься, что однажды не сможешь отличить правду от лжи? — пробормотала Тэлли.
— Какой лжи? — спросил он, крепче прижимая ее к себе своей теплой сильной рукой.
Его дыхание ласкало ее щеку, а голос был так соблазнителен, что постепенно грань между правдой и ложью начала исчезать и для Тэлли.
— Ты же солгал, что помнишь запах моих духов и мои оценки по математике, — заикаясь, произнесла она.
— Ты пахла розами. — Он наклонился и поцеловал ее нежную кожу за ухом. — И по-прежнему так пахнешь и все так же сводишь меня с ума, — прошептал он, покрывая поцелуями ее шею. Он прижал ее к своему возбужденному телу.
