- Ну, вот видите, - сказал Колзаков, когда они отошли на несколько шагов. - Вот оно какое бывает, гулянье. Время у всех в обрез. Вот и спешат завести себе второпях что-нибудь вот этакое. Чтоб было по ком потом всю жизнь тосковать да жалобные песни петь про злую мачеху-судьбу! - Колзаков тихонько засмеялся и помолчал. - Думают, наверно: авось в пятницу кто хоть платочком помахает.
- Почему в пятницу?
- Военная тайна. Хотя на базаре все знают. Уходим мы в пятницу. В загадочном направлении, к фронту.
- Платочком?.. Да, я понимаю... А вам помахает кто-нибудь?
- Мне? - Он вдруг опять засмеялся, с каким-то самодовольством. Мне-то помахают! В обязательном порядке!
Леля вдруг разом со стороны увидела себя на дорожке сырого парка в темноте и чужого неприятного человека рядом. Зачем она здесь? Как сюда попала? Все это очень противно, глупо. И он еще хвастается, кажется!
Она резко ускорила шаг и еще ускорила, чуть не бежала, не слушая того, что он говорил дальше. Она рада была бы и вовсе от него убежать и уши заткнуть, да это было бы уж совсем позорно. Отдельные слова она поневоле все-таки слышала.
- ...хозяйка моя квартирная... - с неторопливым удовольствием, усмехаясь, продолжал Колзаков.
"А мне-то какое до тебя дело? Отстал бы от меня к черту, - грубо говорила про себя Леля, стискивая зубы от ожесточения. - Хоть бы только поскорей кончилось все - и разговор, и прогулка эта дурацкая!"
- ...А куда это мы так припустились?.. Сперва мы, знаете, все враждовали, а потом спорить начали. Перевоспитываем друг другу сознание, другой раз до последнего бьемся... Теперь объявила, что пойдет меня провожать даже с цветком... Смех, ей-богу!.. Нет, верно, что это мы бежать взялись, как от волков? Ну ничего, бежать так бежать... И как это удивительно, они с мужем люди ученые, можно сказать, старые люди, мне, может, десять лет читать не перечитать всякие книги, чтоб половину того узнать, что они-то уже и позабыть успели, а в текущих вопросах - как дети, другой раз путаются хуже моего Васькина - наводчика... Он у нас такой, Васькин этот... неглупый, а с чудачинкой...
Навстречу, сквозь покачивающиеся ветки каштанов, уже мигал огонек первого фонаря на аллее. Они, не сговариваясь, пошли медленнее.
- А-а, понял!.. - вдруг воскликнул Колзаков.
Леля так и обомлела от испуга: что он такое понял?
- Вот уже чуть светать начинает. Верно? Скоро вторые петухи закричат...
Они прошли под фонарем, и он продолжал:
