Но главным приобретением стал духовой пистолет, из которого я расстрелял пластинки в музыкальной лавке Гелиополиса. Пробовал стрелять по голубям на крыше Наср-сити — с сомнительным успехом: эти твари постоянно увертывались.
В феврале 72-го чуть не взорвался, сжигая перед отъездом в ванной западную прессу. По недосмотру обложил кипами газет здоровенный баллон с газом, которым нагревалась вода. Испугался, когда пламя взметнулось до потолка, убежал на балкон и там ждал взрыва, но обошлось. Вернулся: по всей квартире летали обгорелые обрывки газет. Баллон нагрелся, но выстоял.
На вылете, в каирском тэкс-фри шопе купил пластинки Ху, Хендрикса и «Роллинг Стоунз», спрятал в брючине духовой пистолет и нож с выпрыгивающим лезвием. Тогда это прокатывало!
ЕЩЕ О КАИРЕ
(последняя страничка из дневника 72-го)
Февраль. В Каире меняется погода. По ночам свистят ветра, правда, теплые. По утрам сыро: обильная роса и туман, который солнце разгоняет за час.
Днем пью чай на балконе, перед глазами — бескрайняя пустыня. В руках — западный журнал или книга.
Далеко к горизонту уходит зеленая полоса, стиснутая с двух сторон песками. Где-то за горизонтом она переходит в дельту и впадает вместе с Нилом в Средиземное море.
Ночью вижу все тот же яркий небосвод, яркость которого, однако, сильно преувеличена поэтами и путешественниками.
Мои покупательные способности — сорок фунтов, или около ста сертификатов в месяц. Это не так много, но и не так мало.
Перед отлетом проверил список подарков — родственникам и друзьям. Остался доволен.
Вот этот список.
Отцу — египетскую пижаму (от кожаного пиджака он отказался).
Матери — золотой набор с александритом, а также серебряный с бирюзой.
Бабушке — золотую монету на зубы.
Брату — недорогие швейцарские часы.
Девушкам — золотые сережки.
У засушенного крокодила, которого привез из Асуана, нашел в пасти гусеницу, решил с ним расстаться. Выбросил в пустыню с девятого этажа. От нечего делать пошел плавать.
В бассейне Гелиополиса зимой мало народу, вода чистая и прохладная. На лужайке сидят несколько стариков из местной аристократии, занимаются йогой. Худые дряблые тела. Закладывают ногу за голову, болтают чушь по-французски.
Я лениво понырял, потом полистал журнал. Без друзей-переводчиков здесь скучно.
С опаской думаю о проблемах, которые ждут меня в Москве.
Иду в кино.
В каждом кинотеатре есть партер — дешевые места, где плюют, горланят, кладут ноги на стулья. Балкон дороже и публика воспитанней. А еще лучше ложа, которую мы обычно занимали с Сашей. Пока пили бренди «Дюжарден», разносчики приносили арахис (фуль судани). В паузах между фильмами идет занудная реклама стирального порошка «Рапсо».
