МАДАМ КУЭЙИС
(декабрь 71-го)
Небезопасен секс в таком городе. Если не знаешь местных традиций. Но молодость и советская беспечность берут свое. К тому же меня одолели мысли о красавице Жаклин из магазина «Колумбия». Я надеялся, что низкопробные радости отвлекут и взбодрят.
В тот вечер, уже сильно подшофе, я вышел в центр Каира. Через плечо — сумка, в ней болталась литровка виски из советского посольства, к которой я регулярно прикладывался. Прошел улицу Фуада. Эффект виски возрастал, а с ним — желание египетского интима.
И тут — толстый, косоглазый, небритый тип.
Подошел ко мне у площади Оперы, спросил:
— Мистер, хочешь мадам?
Я кивнул в ответ.
Он посадил меня в такси, повторяя:
— Мадам гуд, куэйис, факи-факи куэйис, куллю куэйис (все будет хорошо).
Проехали европейские улицы центрального Каира и углубились в предместья. Машин стало меньше, больше ишаков. Вокруг — полуразрушенные глинобитные дома.
Таксист завез меня в какой-то закоулок, остановил машину и сказал:
— Иди за мной, только тихо!
Улица была не освещенной. Мы прокрались, как тени, к дверному проему. По лестнице без перил поднялись на самый верх.
Таксист приоткрыл дверь и толкнул меня в темное пустое помещение.
Стало не по себе: я ожидал увидеть веселую компанию пляшущих под восточную музыку девчонок. А тут — пустая комната, куда проникал лишь свет луны. Из обстановки — тюфяк и стул.
Я сказал:
— Ну, мужик, хватит, я пойду.
Но он вцепился в мою руку:
— Мистер, подожди, мадам сейчас будет. Мадам гуд, куэйис!
Когда я развернулся, чтобы уходить, послышались шаги в подъезде.
Косоглазый тип запел:
— Мадам, мадам! Сейчас придет мадам и будет факи-факи! А ты, мистер, дай мне задаток — пять фунтов.
Шаги все ближе. Мой провожатый зажег свечку. Тени, отбрасываемые от нас по стене, были ужасны.
И вот возникла она — большая, смуглая. Громадные груди распирали деревенскую галабию, на лице — платок, но главное не это. На каждом плече у нее сидело по ребенку, третий — болтался за спиной. В ней было нечто горделивое (как у женщин Дельты) и нечто надломленное (как у обитательниц трущоб третьего мира). Я понял, что это жена косоглазого.
Я начал пятиться вдоль стены и вниз.
— Куда ты, мистер?
Но кайф как рукой сняло. Живо представил совокупление — в грязной комнате на циновке, муж и дети за стенкой и ждут, когда мамка принесет им — в подоле бесчестья — десять фунтов.
Я прогромыхал по лестнице, а он цепляется:
— Ну мистер, ну вот же мадам, ну дай хотя бы пять фунтов!
