Генка помог Даше снять пальто. Он был староста класса и всячески показывал, что он
не такой, как все.
— Эх ты, хозяин! — упрекнул он Макара. — Надо же помочь даме раздеться.
«Дама» захихикала и стала поправлять перед зеркалом косички.
— Ничего, не барыня, — грубовато бросил Синицын, хотя ему стало неловко. Он
вспомнил, что папа всегда помогал маме снять пальто.
Генка взял у Зины рулон и расстелил его на столе, сам забегал по комнате. Это у него
называлось «творчески мыслить».
— Ты, Синицын, будешь рисовать заголовки и карикатуры, — на ходу распоряжался
он. — Помнишь, говорил нам, что умеешь рисовать? Поспелова пусть переписывает
заметки — у нее почерк хороший. А Зиновий Живцов будет давать темы для карикатур.
Синицын тоскливо съежился. Вот она, расплата: прихвастнул однажды на собрании,
что может хорошо писать заголовки и в свое время целые плакаты оформлял (в какое
«свое время», он не уточнил). И вот не успел оглянуться, как его избрали в редколлегию.
Макар неуверенно взял карандаш.
— А что ты собираешься делать? — Даша повернулась к Генке.
Тот напыжился:
— Я, как староста класса, буду передовую статью диктовать. Значит, так... — он
полистал блокнот. — Заголовок: «От каждого — по книге!».
— Это ты о чем? — не понял Макар.
— Как о чем? Ты что, не в курсе дела? Мы сейчас важную... — он снова заглянул в
блокнот, — кам-па-нию будем проводить: собирать библиотечку на общественных
началах. Каждый должен принести для нее свою любимую книгу. У тебя, например, какая
самая любимая книга?
— У меня? — голос Макара дрогнул. — «Маленький принц».
— Вот ее и принесешь! — решительно приказал Лысюра.
— А другую нельзя? Это ведь моя самая-самая любимая...
Лысюра остановился перед Синицыным и заложил руки за спину:
— Значит, любимую книгу ты хочешь оставить себе, а другим отдать то, что тебе не
нужно? Живцов, запиши это для карикатуры.
Макар возмутился:
— А ты сам какую принесешь?
— Я? — Лысюра вытащил блокнот из-за спины и по складам прочитал: — «Роль
профсоюзных организации в развитии горнодобывающей промышленности». Один рубль
пятьдесят одна копейка стоит.
— Что? — Макар даже задохнулся. — Это твоя любимая книга? Да врешь ты все! Мы
же знаем, что ты только про шпионов и читаешь.
— Про шпионов это я так читаю. — Лысюра отвел глаза. — А вот эта книга стоящая.
Рубль пятьдесят одна копейка.
— Да что ты заладил: рубль пятьдесят одна, рубль пятьдесят одна! Вот, — Макар
