«альбатросовцев» стало понятно: ответ правильный. Разразилась буря восторженных кри-
ков.
— Минутку! — подняла руку Влада Изотовна. — А может, Олег знает, сколько воды в
океанах и облаках?
— Знаю, — смущенно ответил Черепанов. — В озерах и реках — четыре миллиона, в
ледниках — тридцать миллионов, в облаках, тучах — двенадцать миллионов кубических
километров воды.
— Ур-ра!!! — закричали «Любознательные».
— Олег немного ошибся, — внесла ясность Влада Изотовна. — В ледниках не
тридцать миллионов, а двадцать восемь и восемь десятых. Но ошибка незначительная, и
команда «Любознательных» получает восемь очков.
В стане «альбатросовцев» пронесся жалобный, протяжный стон.
Теперь пришла очередь Живцова задавать вопрос. Он преобразился. Лицо его стало
напряженным, глаза сощурились.
— Какой цветок расцветает раньше всех весной? — спросил он.
— Подснежник! — хором, как один, отозвались «альбатросовцы».
— Это ваш окончательный ответ? — улыбнулась Влада Изотовна.
Все обернулись к капитану Пашке Многолету. Тот хмурился, глядя в пол.
— Нет, не окончательный, — поднялся он. — Первым зацветает горицвет.
Влада Изотовна сделала отметку в блокноте:
— Пять очков.
Пашка сел под ликование своей команды. Но тут же вскочил и предложил одному из
команды «Любознательных» выйти к доске.
Живцов повернулся к Макару и зашипел:
— Ну, Синицын, ты еще не отвечал. Иди, выручай команду! Наверное, какую-нибудь
задачку дадут, а ты их щелкаешь как орешки.
Синицын, подталкиваемый многими руками, напутствуемый пожеланиями, выбрался
из рядов своей команды и подошел к стоявшей в углу черной глянцевой доске.
Там он привычно взял мел и неожиданно почувствовал уверенность: «Уж задачку-то я
решу».
— Нужно нарисовать, — раздался голос Многолета, — капусту, огурец, желудь,
собаку, кота и коня.
— Пустяки, это же просто! Дуй, Синицын!
— Только, — продолжал Многолет, подняв руку, — морскую капусту, морской
огурец, морской желудь, морскую собаку, морского кота и морского коня.
Все это он проговорил с наслаждением, каждый раз выделяя слова «морской»,
«морская»... У Синицына даже зубы заныли. Что рисовать — он и представления не имел.
Каких-то морских собак, котов... А какие они? Может, такие же, как и сухопутные, только
побольше размером? Кот величиной с кита? А какой тогда конь? Постой, постой... Какие-
то неясные воспоминания возникли в голове у Синицына. Морской конь, морской конек...
