— Сколько сабель? Есть артиллерия?
— Свыше тысячи шашек, полки в четыре сотни, вместо шести. Их я расформировал для укомплектования по полному штату. Имеются четыре орудия, но к ним только десяток снарядов.
— Как же вы довезли пушки? — искренне удивился Фомин. Он считал, что, кроме ижевцев, никто орудия не вывез. Отступавшие части предпочитали бросать артиллерию на дороге, она только замедляла поспешный отход.
— Благодаря казачьей привычке не бросать свое добро, — усмехнулся командующий Сибирской казачьей группой генерал-майор Волков.
— Когда закончите переформирование? На что можно надеяться?
— К вечеру будет готов третий полк первой бригады, к утру и вся вторая бригада. В каждой будет по три полка четырехсотенного состава, или полторы тысячи шашек. Придам по особой сотне для разведки, конвойной полусотне и по одному артвзводу, только бы снаряды нам дали. Еще в строю около четырех тысяч казаков старших возрастов, полки на совершенно заморенных конях. Кроме того, мною выделены конвои для войскового правительства и команды при обозах. Имеется еще атаманская сотня из строевых казаков, служивших в лейб-гвардии сводно-казачьем полку.
Генерал поднял взгляд на Михаила Александровича, но тут же отвел. Тот правильно понял немой вопрос и произнес:
— Атаманскую сотню перевести в мой конвой. Подберите еще одну сотню из казаков старших возрастов, служивших в гвардии.
— Есть, ваше величество. — Генерал отпустил «императорскую» приставку, на чем настоял Михаил Александрович утром. Щепетильность проявил — вопрос ведь не решен, да и обращение стало более удобным и простым.
— Снаряды получите, поляки передали пятьсот штук. И два трофейных орудия для оренбургской бригады генерала Мамаева. Ее нужно усилить сибирскими казаками до штатов. Упряжки и артиллеристы есть?
— Имеются, ваше величество!
— Ваши три бригады сводятся в казачий корпус. Из безлошадных казаков сформируйте пластунские батальоны, по одному на каждую бригаду. Посадите всех на сани. Пулеметы получите из трофеев. И помните — к утру ваш казачий корпус должен быть полностью готов.
— Так точно, ваше величество! Разрешите идти?!
— Вчера у вас был неважный вид. Вы не больны, часом?
— Никак нет, ваше величество! — Казачий генерал покраснел, как мальчишка. Еще бы — на первом совещании от него разило перегаром за версту. Но теперь вряд ли он возьмет в руки стакан…
— Идите, Вячеслав Иванович. — Отослав генерала, Михаил Александрович повернулся к Фомину.
