– Хорошо. Тогда ответь на один вопрос. Не бойся, он несложный.
Линделл пожал плечами, словно показывая, что ответ зависит от вопроса.
– Тебе раньше не приходила в голову связь между заварухой с двумя миллионами и исчезновением Гесслер? Или тебя натолкнули на эту мысль мой звонок и мой визит?
Линделл снова пожал плечами, будто удивляясь легкости вопроса.
– Я разве что-нибудь упомянул об этой связи? Но если хочешь знать, то я думал об этом. В ходе нашей беседы. Поэтому и прошу: не ввязывайся. Дай нам самим кое в чем разобраться.
– Я это уже слышал. И тогда все тоже от вас шло, от Бюро?
Линделл кивнул.
– Не становись у нас на пути. Пожалеешь.
Прежде чем я успел огрызнуться, он поднялся из-за стола и достал из кармана пачку сигарет.
– Пойду вниз покурить. У тебя есть несколько минут взвесить ситуацию и припомнить, не забыл ли сообщить мне что-нибудь еще.
Я хотел пустить в Линделла последнюю словесную очередь, но заметил, что он не взял с собой папку с бумагами.
Она лежала на столе. Я догадался: он оставил ее сознательно, чтобы я посмотрел. Я мгновенно сообразил, что в комнате установлено прослушивающее устройство. Либо наш разговор записывался, либо нас подслушивал его начальник.
– Не спеши, – произнес я. – Мне надо о многом подумать.
– Какой умник ввел новые порядки – не курить в рабочем помещении? Тащись вот теперь на улицу.
Мне показалось, он подмигнул мне, открывая дверь.
Как только дверь захлопнулась, я придвинул к себе папку.
На папке крупными буквами было написано: «Марта Гесслер». Я достал записную книжку, нашел новую страницу и, прежде чем раскрыть досье толщиной в два пальца, тоже написал имя и фамилию. Я знал, что у меня есть максимум пятнадцать минут. Сверху лежал чистый лист бумаги, на котором был написан только телефонный номер. Я понял, что эта памятка для меня, сложил лист и убрал в карман. В папке находились главным образом оперативные отчеты о ходе расследования. На большинстве значилась фамилия Роя и стояла его подпись, а также пометка: «СВБ – служба внутренней безопасности».
Досье открывалось документом о бесследном исчезновении специального агента Марты Гесслер 19 марта 2000 года. Дата бросилась мне в глаза: это случилось примерно через десять месяцев после убийства Анджеллы Бентон 16 мая 1999 года, приблизительно в то время, когда, по словам Кросса, Гесслер сообщила Дорси об ошибке в списке пронумерованных банкнот.
По данным досье, Гесслер не являлась оперативным работником – она была аналитиком по уголовным делам. Ее давно перевели из подразделения, занимающегося банковскими ограблениями (там она и познакомилась с моей бывшей женой), в исследовательскую группу электронщиков. С помощью Интернета она изучала виды и способы совершения преступлений и параллельно методы их раскрытия. Очевидно, программа, о которой говорил Кросс, выросла из служебных обязанностей.
