Пирс посмотрел на далекий океан, потом сплюнул сгусток крови и ответил:
— Три тысячи.
— Боже правый! Да за эти деньги я могу снять три такие квартиры.
Пирс уже терял сознание, но успел понять, что имел в виду Билли Венц: он подразумевал места для соответствующих занятий. Пирс продолжал бороться с туманом, все сильнее застилавшим сознание. Теперь — после того, как угроза его жизни отступила на второй план, — самым важным казалось защитить Люси Лапорт.
Он с трудом сплюнул накопившуюся во рту кровь на балконный пол.
— А как насчет Люси? Что вы собираетесь с ней сделать?
— Люси? Какая к чертовой матери Люси?
— Я хотел сказать, Робин.
— А, крошка Робин. Неплохой вопрос, Генри. Ведь Робин приносит хорошую прибыль, надо отдать ей справедливость. Действительно, не стоит ее слишком наказывать. Но, что бы мы с ней ни сделали, уже через пару-тройку недель она придет в себя и будет как новенькая. Никаких следов не останется.
Пирс пошевелил ногами, пытаясь привстать, но был слишком слаб для этого.
— Оставьте ее в покое, — проговорил он с максимально возможной в его положении настойчивостью. — Я сам втянул ее в это дело, а она ни о чем даже не подозревает.
В темных глазках Венца снова появился зловещий блеск, Пирс понял, что тот опять разъярился. Он видел, как Венц схватился одной рукой за перила, пытаясь успокоиться.
— И он мне еще будет говорить, чтобы я не трогал ее!
Он резко тряхнул головой, словно пытаясь сбросить избыток переполнявшей его злости.
— Пожалуйста, — произнес Пирс. — Она ведь ничего такого не сделала. Это я все начал. Не трогайте ее.
Обернувшись, Венц с улыбкой посмотрел на Шесть-Восемь и покачал головой.
— Ты веришь в то, что он мне здесь плетет? — спросил он у напарника.
Потом приблизился к лежавшему в углу Пирсу и, сильно размахнувшись, ударил его ногой под ребра.
Пирс приготовился к удару и постарался хоть немного его смягчить, прикрывшись рукой, но остроносый ботинок врезался ему в правый бок. И похоже, в грудной клетке что-то хрустнуло.
Пирс забился в самый угол, старясь прикрыться от следующего удара и чувствуя, как волна острой боли поднимается по груди. Но Венц наклонился и заорал, брызгая на него слюной:
— Ну ты, мерзавец, не смей советовать, как вести дела. Слышал, заткнись!
Он выпрямился и вытер ладони.
— И вот еще что. Если ты заикнешься кому-нибудь о нашей короткой беседе, у тебя возникнут новые неприятности. Просто ужасные неприятности. Для тебя, для Робин и для тех, кого ты любишь. Ты понял, что я сказал?
