Симмонс, облокотившись на спинку заднего сиденья, негромко разговаривал с главой поселка.
— Хельга, — произнес он, и Брант впервые услышал, как советник называет мэра по имени, — по-твоему, мы сможем с ними общаться? Сама знаешь, машинные языки развиваются быстро.
Для мэра это было новостью, но она хорошо умела скрывать невежество.
— Есть проблемы поважнее. Их и будем решать. Брант, можешь ехать медленнее? Хотелось бы добраться туда живой.
Водитель знал дорогу и не превышал скорости, но послушно сбавил до сорока километров в час. Бранту показалось, что мэр пытается отсрочить неизбежное. На ее плечи свалилась огромная ответственность. Это лишь второй корабль из внешнего мира, прибывший на Талассу. За событиями будет наблюдать вся планета.
— Кракан! — послышалось с заднего сиденья — Забыли фотоаппарат!
— Поздно возвращаться, — ответил Симмонс. — Успеем поснимать. Вряд ли они улетят, махнув ручкой.
В голосе советника слышались истерические нотки, и Брант его понимал. Кто мог сказать, что ожидает их за следующим холмом?
— Сообщу, господин президент, как только появится информация, — пообещала мэр Уолдрон по мобильной рации.
Брант, погруженный в размышления, не слышал сигнала вызова. Впервые он жалел, что недостаточно усердно изучал историю.
Столетия неумолимо сменяли друг друга. Становилось все очевиднее, что предсказанной астрономами катастрофы не избежать. Уточнялась и дата исполнения приговора. В 3600 году, плюс-минус семьдесят пять лет, Солнце станет Новой — не особо выдающейся, но достаточно крупной звездой. Каждый, кто вырос на Талассе, знал о тех далеких событиях.
Древний мыслитель заметил, что приговоренный к смерти чудесным образом обретает покой, узнав о предстоящей наутро казни. Подобное произошло с человечеством в последние годы третьего тысячелетия. В декабрьскую полночь, когда 2999 год сменился 3000-м, люди смирились с неизбежностью, но не утратили решимости. Живущие в третьем тысячелетии знали, что четвертое никогда не настанет.
Однако оставалось еще более пяти веков. Тридцати поколениям предстояло жить и умереть на Земле, как и их предкам. Меньшее, что они могли сделать, это сохранить достижения человеческой цивилизации. На заре космической эры роботы-зонды, покидавшие Солнечную систему, несли музыкальные записи, зашифрованные сообщения и рисунки — послания неведомому разуму. В родной галактике не удалось найти признаков инопланетной жизни. Но даже законченные пессимисты верили, что среди миллиардов звезд, видимых лишь в самые мощные телескопы, отыщутся разумные существа.
