Закусив губу, чтобы не рассмеяться, Катерина проследила глазами полет ткани.
— Надеюсь, эта футболка не была твоей любимой? — сладко протянула она. — А то ведь, нашу кровь не так-то и просто отстирать, — Кэт вытянула руку и наигранно спокойно начала рассматривать собственные ноготки, мысленно хохоча от одного воображаемого вида Ника, в фартуке склонившегося над стиральной машинкой или тазиком, для замачивания белья.
Судя по реву, с которым он бросился на нее, майку Ник все же сильно любил. Или же, этот демон научился вдруг читать мысли…?
Что ж, Кэт знала, как он не любит, когда ему пускают кровь. Ни один мужчина не спустит такого противнику. Во всяком случае, не этот демон.
Насколько Катерина знала, она пока оставалось единственной, все еще существующей на этом свете личностью, которой не один раз подобное удавалось. Остальных Николаос моментально уничтожал.
Решив, что подобное положение ей слишком нравится, чтобы что-то менять, Кэт, не оглядываясь, отпрыгнула назад, оказавшись на барной стойке.
И не смогла удержаться, уставилась на его обнаженный торс, покрытый затягивающимися царапинами там, где стружка достала и грудь Ника.
Ее глаза жадно впитывали каждый миллиметр, каждую черточку и малейший перекат мышцы, немного забывшись, что эти убийственно соблазнительные движения вызваны приближением разъяренного демона к ней.
Она едва не заурчала, как кошка, когда дошла глазами до уровня поджарого живота, на котором так явно проступали очертания пресса (О, грешная бездна! Она бы отдала что угодно, чтобы слизнуть ту каплю крови, которая прочертила на его мышцах извилистый след!). Тут взгляд Кэт споткнулся о черно-багровое чернило метки.
Это вернуло ее мыслям трезвость.
Настолько, насколько вообще может быть трезв демон, ад раздери!
А Ник, тем временем, приблизился слишком близко. Он почти пересек условную линию их безопасной черты! И на его ладонях пылало багровое пламя, которое могло серьезно навредить даже ей.
Осознав, что действовать стоит быстро, Катерина протянула руку назад, пытаясь нашарить хоть что-нибудь, чем могла бы в него запустить для отвлекающего маневра.
Ее пальцы сомкнулись на чем-то живом, дерущемся и грязно ругающемся.
«Ага, бармен как раз подойдет», — решила Кэт.
А вот Николаус, отчего-то, увидев, кого она пытается достать из-за стойки, не разделил восторга Катерины.
— Поставь его, Кэт, — голосом, перекатывающимся ревом, потребовал он. До рези серьезным голосом. Кэт даже удивленно скривилась. «А как же азарт и веселье?». — Это — мой парень. Не трогай его и пальцем, иначе пожалеешь.
