Этот стройный, статный, цветущий здоровьем, скромно одетый в светлый растегнутый кафтан юноша, с правильными и тонкими чертами лица, с красиво очерченными темными бровями, с вдумчивым и серьезным взглядом проникающих в душу глаз, предназначался к высокому положению при дворе. Его отец горячо желала именно этого и сообразно с этим желанием воспитал сына. Он получил высшее по тому времени образование в монастырском училище и, кроме книжного обучения, по желанию отца, занимался под руководством приставленных к нему отроков и дядек военным делом, то есть упражнялся в верховой езде на избранных и урядных конях, учился бегать, стрелять в цель из пищалей и лука, владеть копьем и саблей. Без этого не мог обойтись дворянин того времени. Из него же готовили блестящего придворного и воина, достойного преемника деда и отца. Но его тянуло, главным образом, к книжному учению, за которым он и проводил целые часы, иногда целые дни, сторонясь своих сверстников, блестящей, но разнуздай ной придворной молодежи. Он мог довольно близко познакомиться с нею и во время сбора войск под Коломною в 1522 году, и на празднествах у знакомых и родственников. Это знакомство заставило его бежать от этой молодежи, от ее пиров и разгула в тот тихий уголок, где можно было отдаться чтению книг и думать о прочитанном, о жизни, о таинственных и неисповедимых путях Господних. Когда другие знали только лицевую сторону жизни – богатство, веселье и гульбу, он присмотрелся к изнанке этой жизни, сопутствуя своей матери в посещении бедняков и вникая при исполнении отцовских поручений в быт черного народа в новгородских деревнях, где не было часто не только правды, но и насущного хлеба.
– О чем призадумался? – неожиданно раздался над его ухом вопрос.
Он поднял голову и увидал своего троюродного брата, Гавриила Владимировича Колычева.
– Читал поучения нашего владыки, митрополита Даниила. На этих днях раздобыл, – ответил Федор Колычев, вторично приветливо здороваясь и целуясь с братом, которого он уже видел на молитве. – Вот где правда. Ты послушай.
Он оживился, его бледноватые щеки вспыхнули ярким румянцем, серьезные глаза засветились огнем. Он торопливо стал передавать смысл поучений проповедника.
– Да, прав он, владыка наш, – горячо закончил юноша, выяснив своему родственнику главные мысли поучений митрополита. – Все так живут, сам я все это своими глазами видел. А так жить нельзя дольше. Нужно конец этому положить…
