. Кострома лежала беззащитная перед разбойниками. Дикому погрому, продолжавшемуся целую неделю, был предан город. Даже сегодня, через столетия, трудно спокойно читать о тех злодеяниях, что творили ушкуйники. А мог ли бесстрастно описывать эти события современник-летописец? И главная боль — ведь это же свои, православные. Смерчем прошли ушкуйники по Волге. Та же участь ждала и Нижний Новгород. «Много полона взяша мужъ и жеиъ и девиць и град зажгоша»
[167]. В городе Булгары весь христианский «полон» был продан. Безнаказанность лишает людей рассудка и, в конечном итоге, губит. Ушкуйники «поидоша въ насадехъ по Волзе на низъ къ Сараю, гости христианьскыя грабячи, а Бесермены биючи, и доидоша на усть Влъгы близъ моря града некоего именем Хазиторокапя и тамо изби я лестию Хизотороканьскыи князь именем Салчей. И тако вси безъ милости побиени быша и не единъ отъ нихъ не остася, а имение ихъ се взяша Бесерменове. И тако бысть кончина Прокопу и его дружине»
[168], - подводит итог летописец.
Московско-тверская война была высшим пиком развития ситуации 70-х годов XIV века. И дело ведь не только в покорении сепаратистских тенденций тверского князя, в его тщетных потугах объединения Руси под своей властью. Коалиция Северо-Восточных княжеств под главенством самого преуспевающего московского сделало первую пробу, репетицию общерусского выступления, и противник был определён ещё задолго — Орда. Русь копила силы. Русь проводила репетиции совместных действий. Было бы неправильным утверждать, что заключённый княжествами союз представлял нечто монолитное и единое целое. Многие князья преследовали лишь свои, узкокорыстные интересы и в любой момент, как только изменяется ситуация, могли «отпочковаться». Непрочность таких союзов видна хотя бы на примере Рязанского княжества, которому волею судеб приходилось ходить по лезвию ножа, лавируя между враждующими сторонами. Непрочность договоров, союзов мы видим на примере тверского князя, когда чуть только изменяются события, и рушатся договоры. Но первый шаг сделан. И жизненность образовавшегося союза Северо-Восточных княжеств проявляется не столько в победе над Тверским князем, сколько в создавшейся совместной силе, против которой не рискнули в открытую выступить ни Литва, ни Орда, предпочтя грабительские наскоки, Наскоки отчаяния и злобы. А что же Русь? В обстановке, когда держать постоянно объединённую армию разных княжеств было невозможно, когда 3 сентября были распущены войска, оставалось тоже отвечать лишь отдельными ударами «за обиду».
