* * *
Клад мой лежит под бетонным гнетом. Я спускаюсь в город, высвечивая фонариком тропу. Почему вдруг, уже в городской черте, я круто сворачиваю вправо, выхожу не в одиннадцатый микрорайон, где живу, а в девятый? Неужели мой плагиат столь бесстыден, что и сейчас не могу освободиться от влияния Федора Михайловича? Я ведь помню, что «неотразимое и необъяснимое повлекло его». И вот стою перед домом Яхнина, вычисляя взглядом окна его квартиры. Они темны, зашторены. Квартира, видимо, пуста. Она ждет нового хозяина.
«Неотразимое и необъяснимое желание» охватывает меня. С неодолимой силой тянет подняться на третий этаж к знакомой двери и, помедлив, передохнув, нажать кнопку звонка, как в тот раз… и услышать легкомысленную неделовую трель.
* * *
Как и в первый мой приход, я стоял в зоне обзора из дверного «глазка». Как и тогда, была некоторая пауза, прежде чем раздались шаги. Затем звякнул засов, щелкнул замок, дверь распахнулась, и передо мной предстал мой кредитор, мой однокашник, мой дружок.
Яхнин был в той же небесно-голубой пижаме, распахнутой на груди, с всклокоченными светлыми волосами.
— Ба! — вскричал он. — Кто к нам пришел! Какие люди!
— Спишь? Пьянствуешь? Блядствуешь?
— Ни то, ни другое, ни третье. Работаю! Входи.
Та же просторная прихожая с паркетным полом, деревянной обшивкой стен, огромным зеркалом, низкими, мягкими пуфиками.
— Ты никак, старичок, на пленере был? — ясным голосом вопросил Яхнин, глядя, как я расшнуровываю и стаскиваю свои походные ботинки. — По грибы ходил? Вроде бы еще не сезон. А цветы кому? Уж не мне ли?
— Не тебе.
— Ага. Своей благоверной, значит. Прилетела?
— Нет еще. — Я стащил рюкзак и бросил его на пол.
— Однако надолго ты ее в космос запустил! Значит, ее заместительнице цветочков нарвал, а, Кумир?
— Неважно. Куда идти?
— Сегодня можно в мой кабинет. Я, старичок, сегодня один. Давай сюда, — пригласил он, взмахнув рукой.
Мы вошли — он первый, я за ним — в большую, светлую гостиную. Я сразу остановился озираясь. Таких больших, богатых гостиных я не видел в домах своих знакомых. Все здесь блестело и сверкало зеркальной полировкой: «стенка», длинный стол, дюжина стульев вокруг него, мягкие кресла по углам. На стенах висели яркие, сюрреалистические какие-то, картины. Толстый, шоколадный — под цвет мебели — ковер покрывал пол. Огромный экран телевизора, утопленного в «стенке», беззвучно показывал картинки. Вазы. Керамические блюда. Фарфоровые сервизы. Индийские серебряные кувшины. Пылающий букет свежих красных роз. Идеальная, стерильная чистота. Кондиционер по ту сторону широкого окна. Блистающая люстра на длинных подвесках. Что еще? Не помню.
