То, что поляки сами устроили себе новую Катынь, ну никак их не устраивает. Сколько бы Россия ни пыталась задобрить поляков, сколько бы новых десятков томов в подтверждение "сталинского расстрела пленных офицеров в Катынском лесу" ни передавали польской стороне, все равно соплёй польское бревно не перешибешь! Что поделать - польский шовинизм, видимо, искоренению не подлежит. Это как хроническая болезнь. Даже такой лояльный лидер, как Туск, вынужден подыгрывать националистически настроенным кругам. Слишком большую роль играют они в польском обществе. И при этом без всякого стеснения передергивают исторические факты. По российскому телевидению один из польских комментаторов изуверской расправы над двадцатью тысячами красноармейцев, попавших в польский плен в двадцатом году, не скрывая циничной усмешки, пояснил: в те годы бушевала "испанка" (инфлюэнца), и все они, как один, умерли от эпидемии. Улыбочка на его устах говорила о том, что он и сам не верит такой детской брехне...
А вот другой комментатор, уже с берегов Туманного Альбиона, говоря о гибели польского самолета, убеждал россиян, что да, мол, конечно, поляки слегка промахнулись при посадке, но все-таки из уважения к Польше Россия обязана (!) взять на себя хотя бы какую-то ответственность за случившееся. Почему она обязана разделять вину за оплошность польских летчиков? Надо полагать, все за того же козла отпущения, за Катынь...
И ведь если посмотреть на вещи, как они сегодня выглядят, наверное, России придется еще каяться и за "Катынь-two". Олигархическая элита, от которой зависит политика современной России, на все согласна ради блаженства в собственной утробе!
Грязная вещь всё-таки политика. Особенно если она замешана на денежном интересе, который пересилил чувство национального достоинства...
Посвящаю эту публикацию светлой памяти тех офицеров-фронтовиков из лагеря в Красногорске, которым, к их счастью, не довелось в жизни вкусить унизительные плоды такой политики.
«Столичный криминал», вып. N2 (Приложение к газете «Московская правда» от 31.01.2011 г.)
Носил ботинки он немодные,
Любил неяркие цветы,
И, отдыхая, пел народные
До слёз, до звёзд, до хрипоты.
И, не кичась карьерой вескою,
Он, аккурат под пятьдесят,
Взял в жёны бабу деревенскую,
А был неслыханно богат.
Не позолоченными стенами,
Где сундуки, ковры, пиры, -
Богат друзьями неизменными
С октябрьской грозовой поры.
Богат усталостью безмерною,
