— Извини, но не вина, ни пива я не пью. После хашша, это не то.
— Дорогое удовольствие, — отпив из кубка заметил Бургас.
— А разве я сказал, что когда-нибудь бедствовал или нужда меня привела к тебе, — Виктор извлек кошель и подбросил его на ладони, — здесь сотня цехинов, больше восьмиста талеров. В другом есть и серебро, но то на всякие расходы. Есть и прикопанное на берегу. У твоих офицеров такие деньги водятся?
— Странный ты.
— Нормальный.
— Двум зверям в одной берлоге не ужиться.
— Мне твое место без надобности и в морском деле я ничего не соображаю, так что тебе я не соперник. А захочу свой корабль, так раздобуду. Держать силой ведь не станешь?
— Не стану. А что скажешь, если мои офицеры начнут на тебя волком смотреть. Ведь могут подумать, что ты их подсиживаешь.
— Мне казалось, что глупых ты офицерами бы не назначил. Если кто погибнет и ты решишь поставить меня на их место, так тому и быть, а нет, так это дело твое.
— И ты вот так просто подчинишься?
— К чему допросы. Ты не судья, я не на суде. Сказал же, хочу попробовать себя в море.
— А ты понимаешь, что ты простой матрос, так что придется и палубу драить и иные поручения выполнять? Как с этим смирится Вепрь?
— Нормально, пока акулой не назовут. А как назовут, тогда к этому разговору и вернемся.
— Ладно. Пока убедил. Оружие все сдай Клыку, он ведает арсеналом, у меня на корабле с оружием только офицеры и боцман ходят. Получишь когда дойдет до дела.
— Капитан, а ты представляешь сколько это оружие стоит? Вижу, что очень приблизительно. Полторы тысячи талеров. Ты не гляди, что клинки в ножнах без изысков и рукояти потертые, это булат, что твою саблю перерубит и не зазубрится. И это все в арсенал?
— Тут мои законы Вепрь. Твое, твоим и останется, но оружие все хранится в арсенале, нож можешь оставить. Вот станешь офицером, тогда дело другое. И деньги, давай сюда. Положу в судовую казну, будет в целости. Не хватало еще, чтобы у тебя потянули, а ты потом начал крушить всех направо и налево. Или так или за борт, — уловив упрямый взгляд подытожил Бургас.
— Ладно. Убедил. Только тогда условие одно есть, — недовольный и даже очень взгляд. Тормози, и без того буром прешь, как ледокол на торосы. — Все, понял. Просьба.
— Говори.
— Карабин и пистоли мои очень капризные, а здесь все время сырость. Назначь час, когда я смогу получать их и чистить, хотя бы через день. Какой прок, если во время боя оно начнет давать осечки. А так, я ведь еще до абордажа многих положу, сам видел.
