— Что будем делать, когда перебьем свиней?
Азамат неторопливо открыл банку американской тушенки и поддел ножом кусок мяса.
— Когда завалим гарнизон и ментов, всех русских — в расход, местных чиновников тоже, детей забираем с собой в горы, будем шахидов растить.
Ахмед положил на землю коврик и начал совершать вечерний намаз, а Азамат равнодушно взирал на закат — исламский фундаментализм был для него просто работой.
Рядом арабы-наемники совершали намаз вместе с Ахмедом, а в паре десятков метров от них ингуши резали на ужин барана.
Из легкого оцепенения Азамата вывел гортанный окрик часового. Он машинально щелкнул затвором автомата и обернулся. Из-за отрога гор показалась большая отара овец, которую гнал седой оборванный старец.
— Э, отэц, чэго надо? Куда идешь? — направил в его сторону автомат часовой.
— Да я простой пастух из Арчой-Юрта, вот, гоню отару в Червленую продавать.
— Кому ты там будешь ее продавать? Русским? Сейчас мы тебя самого куда-нибудь продадим, — угрожающе передернул ствол часовой.
— Хватит, Махмуд. — Азамат жестом остановил его и внимательно посмотрел на старика. Похоже, он ничем не отличался от нищих чабанов, десятками бродивших в окрестных горах. Но интуиция подсказывала Азамату, что здесь таится какая-то опасность. Может, это просто волнение перед операцией?
— Отец, сегодня ты в Червленую не пойдешь, гони отару домой, завтра продашь. И оставь пару овец нам, все понятно? Вот тебе плата за них. — Азамат вытащил из кармана несколько фальшивых долларовых купюр и помахал ими перед носом чабана.
Тем временем оставленные онемевшим от страха пастухом овцы, протяжно блея и роняя в траву блестящие катышки, разбрелись по лагерю боевиков. Старик молча посмотрел на Азамата и неожиданно резко припал к земле. Тут же раздались звуки взрывов, и ударная волна сбросила Азамата с камня, на котором он сидел. Прикрепленные к овцам бомбы начали взрываться одна за другой, быстро окрашивая поляну алым цветом. Овечья кровь смешалась с кровью боевиков, и стоны раненых духов эхом отзывались в горах. Азамат приподнялся на локтях и огляделся. По всей поляне были раскиданы оторванные конечности зверей и людей, а голова Ахмеда Алтайского тлела в костре. Лежа на животе, осторожно Азамат пополз к автомату, но неожиданно что-то тяжелое буквально вдавило его в землю, а еще через мгновение сильный удар заставил его перевернуться на спину. Над ним стоял чабан, как по волшебству превратившийся из забитого старика в воина. Его нога в стоптанной кроссовке упиралась в грудь Азамата, ветер трепал седую клочковатую бороду, а в руках буквально подпрыгивал «Калашников», которым чабан поливал поляну смертоносным градом, добивая раненых боевиков. Наконец стоны и выстрелы прекратились. Чабан опустил голову вниз, и светлые молодые глаза насмешливо посмотрели на Азамата.
