— Спокойно, Боря, — продолжал играть в плохого и доброго полицейских Рашад-заде. — Мы же всегда можем договориться, да, Виктор Викторович? Давайте оставим все, как есть, делайте, что хотите с Аграновичем и Марковским, но мы их участи следовать не собираемся.
Черные маленькие глазки Рашад-заде заискивающе стали искать взгляда Семенова.
Виктор, как обычно, был невозмутим, лишь костяшки сжатых в кулаки пальцев едва заметно побелели. Как же ему хотелось достать из ящика стола именной «ТТ», подаренный ему ветеранами чеченских войн, и с наслаждением, пуля за пулей, всадить всю обойму, в жирные паучьи тела окружавших его ублюдков!
Разговор был долгий, и он опустил президента на землю. Тот понял, что рано еще праздновать победу над олигократией и Клубом.
Клуб давно продумал план на тот случай, если Виктор взбрыкнет, и, когда он это сделал, его эмиссары были к этому готовы. Люди Клуба никогда не доверяли выбору покойного президента Вильченко и чуяли подвох в лице бывшего офицера госбезопасности, тем более что бывших офицеров почти не бывает. Семенов и сам часто задумывался, почему Вильченко именно его сделал своим преемником. Да, Виктор действительно не раз наступал на горло собственной песне и прилагал максимальные усилия, чтобы оказаться на расстоянии вытянутой руки от рычагов управления страной. Но у Вильченко был широкий выбор, и каждый из окружавших его кланов имел своего кандидата. Семенов не принадлежал по сути ни к одному из них, даже с продавшимися новому режиму силовиками он держал дистанцию, а иногда и входил в жесткую конфронтацию.
Иногда Семенову казалось, что, сделав его преемником, смертельно больной президент решил перед неотвратимым отходом в мир иной почистить себе карму и подложить Клубу свинью в лице Семенова. Опытный интриган наверняка чуял, что за внешней покорностью Виктора таится ненависть к антинародной власти и желание кардинально изменить ситуацию. Возможно, на излете своего правления Вильченко раскаялся и решил забросить в стан своих бывших друзей троянского коня (такое перед смертью случается со многими подонками). Что ж, отчасти это ему удалось.
Как бы то ни было, Виктору пришлось согласиться на условия Клуба. Безусловно, первой его реакцией было не выпустить уродов живыми, но, отрубив пару пальцев на руке Клуба, он не стал бы ни на сантиметр ближе к его горлу, куда следовало вонзить осиновый кол.
Семенов ничего не мог поделать: под контролем олигархов все еще находилась львиная доля российской промышленности. Они могли в одночасье парализовать всю экономику страны, а это, в свою очередь, спровоцировало бы социальный взрыв, волной которого смыло бы и Семенова. Толпе все равно, кто прав, кто виноват; ей важна расправа, а не ее объект.
