— Время идет, а мы его не замечаем, да?
— На меня ничего не налезает. Извини, — ответила Ирен. — Я пыталась.
Симона подошла к окну и присела рядом с дочерью. Огни города в центральной части бухты раскрашивали воду акварелью. Несколько мгновений мать и дочь завороженно наблюдали, как солнце садилось над Голубой лагуной. Симона с улыбкой потрепала девочку по щеке.
— Думаю, это место нас полюбит. Как ты считаешь? — спросила она.
— А мы? Полюбим ли мы его?
— Лазаруса?
Ирен кивнула.
— У нас чудесная семья. Он будет от нас в восторге, — пообещала Симона.
— Ты уверена?
— Не стоит скромничать, детка.
Ирен указала на свой гардероб.
— Выбери одно из моих платьев, — улыбнулась Симона. — По-моему, тебе они пойдут больше, чем мне.
Ирен слегка зарделась.
— Явное преувеличение, — укоризненно сказала она матери.
— Время покажет.
Увидев сестру у подножия лестницы в наряде Симоны, Дориан одарил ее взглядом, достойным первого приза. Ирен сердито сверкнула на Дориана своими зелеными глазами и угрожающе подняла палец, посылая предупреждение.
— Ни слова.
Дориан, онемев, кивнул. Он был не в силах оторвать взор от незнакомки с лицом сестрицы Ирен и говорившей ее голосом. Симона, заметив его смятение, подавила улыбку. Через мгновение с подобающей серьезностью она положила руку на плечо мальчика и присела перед ним, чтобы поправить иссиня-черную шевелюру, доставшуюся в наследство от отца.
— Ты живешь в женском царстве, сынок. Привыкай.
Дориан снова кивнул, испытывая смешанное чувство робости и восторга. Когда настенные часы пробили восемь вечера, семейство было готово к торжественному выходу в свет. Все трое щеголяли в лучшие одеждах и умирали от страха.
С моря дул слабый ветерок, играя ветвями деревьев в чаще леса, окружавшей Кравенмор. Бестелесный шелест листьев сопровождался эхом шагов Симоны с детьми. Они шли по тропинке, которая пересекала лес и казалась настоящим туннелем, прорубленным в темных глухих дебрях. Бледный лик луны тщетно пытался заглянуть сквозь плотный полог тени, окутывавший лес. Щебет невидимых птиц, обитавших в кронах столетних гигантов, сливался в тревожную литанию.
— Это место наводит на меня страх, — призналась Ирен.
— Глупости, — поспешно прервала ее мать. — Обыкновенный лес. Идемте.
Дориан, шагавший в арьергарде, молча вглядывался в лесные сумерки. Темнота создавала странные силуэты и будоражила воображение — мальчик различал десятки демонических тварей, притаившихся в засаде.
— При свете дня ты увидишь только бурелом и деревья, — заметила Симона Совель, развеяв мимолетные чары, во власти которых Дориан начал находить удовольствие.
