— Начинающий бизнесмен. Что-то насчет переработки макулатуры. В криминале не замечен...
— Занесло Егорова,— вздохнул Уваров.— Чего же он в отель не поехал, а? Не насильно же она его увезла?
— Собаки,— позвал Рогов.— Идем гулять!
Видимо, он сказал «собаки» не слишком уважительно. Болонки посмотрели на него и снова уткнули мордочки в пол.
— Эй, вы! — повысил голос Рогов.— Как вас... Мисси и Писси... Муся и Пуся...
Он загремел поводками. Собаки вскочили. С попонами Василий возиться не стал. Егоров просто сказал: «Вот попоны». Не говорил, что обязательно надевать. Да и тепло на улице.
Тепло, свежо, самое то позволить себе бутылку-другую «Невского светлого». Рогов уселся, отковырнул пробку о край скамейки, блаженно потянулся... Прямо перед ним резко затормозил «Москвич»-каб-лук.
«Без номеров»,— автоматически отметил Рогов профессиональным взглядом.
Из салона выскочили два мужичка явно бомжеватого вида. В обносках, в каких-то доисторических залатанных сапогах. С запахом за пять метров... Ничто не пахнет так гадко, как грязное человеческое тело, запакованное в грязную одежду. Сотрудник убойного отдела Рогов и не такое на вызовах повидал, но труп-то, понятно, пахнет трупом. А тут — живые люди.
«Бомжи на „Москвиче"»,— удивленно подумал Рогов.
Тут один из бомжей выхватил слезоточивый баллончик и пустил струю в лицо Василию — издалека, неумело. Половина газа рассеялось, но для частичного ослепления хватило...
Рогов заорал, зажал руками глаза, бомжи схватили болонок, запрыгнули в машину и умчались...
Наверное, нет негостеприимных народов. Может, впрочем, где и есть, но Егорову они не встречались. Грузины не выпустят из-за стола, пока не иссякнет вино в бурдюках и красноречие у бесконечных тостующих. Узбеки умрут от обиды, если ты после плошки лагмана и большой тарелки чучвары откажешься от полудюжины палочек шашлыка. Вот и Соколовы не ударили в грязь перед лицом южноафриканского гостя. Соленые огурцы, квашеная капуста, маринованный чеснок. Сыр и копченая колбаса, ювелирно порезанные и уложенные гордыми веерами. Огурцы-помидоры. Салат оливье, святое дело. Винегрет. Пельмени. Кувшин с домашним вином. Водка с изморозью истомилась в холодильнике. И истомившийся Владимир Афиногенович во главе стола: сколько ждали африканца из Пулково, сколько ждали из ванной — пора бы уже налить да крякнуть.
Но у Егорова было чем отблагодарить хлебосольных хозяев. Добрую половину чемодана занимали грамотно подобранные подарки. Егоров доставал их — один за другим — с большим удовольствием, совершенно позабыв о том, что находится на спецоперации и что в водке может таиться клофелин, в вине дремать димедрол, а в пельменях сторожить цианистый калий. Подарки нравились хозяевам, и Егоров по-детски радовался за них и за себя.
