Трудно выдумывать правду. Маленькие сказки для больших детей. | страница 16

их повадкам, к их пище... Жить не своей жизнью...

Мне вообще жаль, что жизнь настолько коротка, что многие

даже не успевают зтого заметить

Жить " на самом деле, больно! По большому счету, все, чем

мы занимаемся в жизни, - это обезболивание нашего существо­

вания: любовь, друзья, дети, работа, религия, путешествия, ки

но, театр, интернет - всё.

Харон нервно курит где-то за углом.

А детей как жалко! И тех, кто остался без родителей. И тех, у

кого родители есть.

Без родителей - это тоска и одиночество среди таких же без­

защитных. Нецелованные родителями сироты обживают этот

мир по-своему: затаив обиду и боль, жестоко и прямолинейно,

накапливая в детском сердце общую тоску равнодушия к чужой

жизни.

И как жаль, что многие родители в своём общении с детьми

становятся не лучшими их друзьями, а играют в начальников и

подчинённых, требуя через доверчивые детские слёзы безу­

словного подчинения себе.

Мне жаль всех, кто когда-либо получил «по морде». О неко­

торых жалею, что мало получили. О других - что зря и «не по де­

лу».

Жалею и тех, кто дал «по морде», потому что их морда тоже

зачастую целовалась с костяшками кулака, явно не до конца оз­

накомившись с вербальной предысторией отношений владель­

ца кулака и самого мордообладателя.

Мне жаль философов. Философы - это учителя сумасшед­

ших. Они учат людей быть ненормальными. Понимать непони-

маемое. И не знать простое.

Мне жаль ту тоненькую прозрачную девочку с длинным но­

Ь

сиком, которая, прогуливаясь вечером на южном санаторном

ТС

пляже, отчаянно дышала некрепким перегаром местного пива в

О

лицо своего спутника:

Л

-

Я, как Золушка, потеряла туфельку, а Вы, как принц, её обя­

А

зательно найдете, хорошо?

Ж

Рядом с ней уныло топало что-то в широких тяжёлых штанах

и дешёвых пластмассовых шлёпанцах китайского производства.

А девочка всё покрикивала:

- Ну, будьте же принцем! Я хочу, чтобы Вы были моим прин­

цем!..

Наконец она остановилась и, подняв к нему лицо, вкрадчиво

попросила:

- Ну, скажите мне что-нибудь солнечное...

И тогда он схватил её огромными ручищами, прижал к себе и

замычал.

Ещё я жалею всех больных и увечных, особенно неизлечимо

больных и безнадёжно увечных.

Солдатиков всех жалею. От сказочного андерсеновского оло­

вянного до живого, равнодушно утомлённого дневального где-

нибудь в отдалённом гарнизоне.

Девочек жалею на Арбате. И не на Арбате - тоже жалею.

Как увижу их в метро - то ли уколовшихся, то ли напивших­