Наконец-то мои слова попали в цель.
— Когда Луна находится в зените, — презрительно произнес некромант, — токи духовных энергий достигают кульминации. И тогда из них может черпать необходимую информацию любой знаток искусства предсказаний. Тело сохранялось здесь именно для этой цели. Но главный момент прошел, он больше никогда не повторится. Вы одурманиваете себя данными внешнего опыта, поверхностными познаниями, герр Стиффениис.
— Помогите мне повернуть его обратно, сержант Кох, — попросил я, подчеркнуто игнорируя фиглярство некроманта.
— Вам следует быть благодарным мне, герр поверенный, — настаивал Вигилантиус, подойдя почти вплотную. — Не отвергайте помощь, которую я вам способен предложить.
Я ничего не ответил, но в наступившей тишине услышал тот же отвратительный шум, который несколько минут назад заставил меня содрогнуться. Повернувшись, я встретился с насмешливым взглядом некроманта. Его ноздри судорожно расширились, жадно втягивая воздух. Он наклонился ко мне, принюхиваясь.
— Вы что, собака, сударь? — рявкнул я, отступая от него. — Этот ваш трюк может пройти с мертвецом. Я пока еще жив.
Доктор отошел дальше, но на лице его осталась презрительная ухмылка.
— Только внешне, герр Стиффениис. Там, внутри, я чую смерть, которую вы носите с собой постоянно. — Он постучал пальцем по ноздре. — Омерзительный запах смерти. Темный стоячий пруд, в котором лежит гниющий труп. Нечто мертвое отравляет ваш разум и жизнь. Я не прав, герр поверенный? Кто преследует вас в ночных кошмарах? Какие тайны хранят мрачные воды? Вы страшно боитесь того, что может всплыть на поверхность в любой момент.
Его слова жутким эхом отдавались под сводами склепа.
— Благодарю вас за ценные советы, — пробормотал я. — Нас здесь больше ничего не задерживает, Кох.
Брови Вигилантиуса поднялись от удивления.
— Я должен показать вам кое-что еще. От этого трупа может быть получено нечто более существенное.
— С меня хватит трупов и их хранителей!
— Но, сударь! — возразил он. Было что-то подчеркнуто двуличное в его интонации и в тон слащавой мольбе, которая за тем последовала. — В моем искусстве есть еще одна сторона, которая вам может пригодиться.
— Ваше искусство меня не интересует, — отрезал я.
— Как пожелаете, герр поверенный, — сказал доктор, кланяясь с преувеличенной почтительностью. — Я не могу заставить вас остаться здесь против воли.
Я вышел из комнаты, и сержант Кох поспешно проследовал за мной. Мы вернулись наверх по тем же темным и пропахшим сыростью коридорам, по которым пришли сюда, поднялись по винтовой лестнице, не обменявшись ни словом. Звук наших шагов отдавался глухим эхом от стен узких проходов и двориков, у кого угодно способных вызвать клаустрофобию.
