На этот раз почему-то заупрямился и мистер Паттерсон, что было ему совсем несвойственно. Уж не хотел ли он раздуть страхи миссис Паттерсон?…
Как бы то ни было, но он упрямо продолжал твердить об опасностях, связанных с любым путешествием и особенно с плаванием по морям. Когда же миссис Паттерсон отказалась в них поверить, несмотря на вычурность фраз, сопровождаемых красноречивыми жестами, он заявил:
— Я не требую, чтобы вы в них поверили, а лишь только предусмотрели; и, следовательно, предвидя их, я должен принять необходимые меры…
— Какие же, Гораций?…
— Прежде всего, миссис Паттерсон, следует подумать о моем завещании…
— Вашем завещании?…
— Да… и с соблюдением всех формальностей…
— Но вы просто убиваете меня!… — вскричала миссис Паттерсон, которой путешествие начало представляться во все более ужасном свете.
— Нет, миссис Паттерсон, и еще раз нет. Просто осторожность и благоразумие требуют этого. Я принадлежу к числу людей, которые считают необходимым, даже садясь в поезд, не говоря уже о путешествии по безбрежным океанским просторам, сделать необходимые на случай смерти распоряжения.
Уж таков был этот человек, да и ограничится ли он одним лишь завещанием? А впрочем, что тут еще придумаешь?… Как бы то ни было, но на сей раз миссис Паттерсон не на шутку разволновалась. В ее воображении уже рисовались картины составления мужем духовного завещания, страшных опасностей, подстерегающих его во время плавания, столкновений, кораблекрушений и, наконец, ужасной смерти на каком-нибудь острове, кишащем людоедами…
Тут только мистер Паттерсон заметил, что, пожалуй, хватил через край, и стал подыскивать успокоительные фразы, дабы приободрить дражайшую половину. Наконец эконому удалось убедить супругу, что излишняя осторожность не может иметь отрицательных последствий и что принять меры предосторожности еще не означает распроститься со всеми радостями жизни, что это наконец не «aeternum vale»[49], как сказал Овидий устами Орфея[50], вторично потерявшего свою дорогую Эвридику.
Нет и нет! Миссис Паттерсон не потеряет мистера Паттерсона даже в первый раз! Тем не менее этот человек, делавший все с особым тщанием, считал своим долгом привести дела в идеальный порядок. Завещание он всенепременно напишет. Сейчас же, не медля, он отправится к нотариусу, дабы документ был составлен согласно букве закона и в момент вскрытия не дал бы повода к малейшему сомнению.
После всего вышесказанного легко представить, что мистер Паттерсон принял все меры на тот случай, если по воле злого рока «Стремительный» вдруг навсегда безвестно канет в морской пучине вместе со всем экипажем и пассажирами.
