— Полагаю, я могу стать добровольцем. Мне знаком китобойный промысел. — Честно говоря, гораздо лучше мне были знакомы петушиные бои.
— Китобойный промысел?
— Киты — это такие огромные морские существа на старой Земле, где моря заполняет вода.
— Хм-м-м, — сказал Хранитель.
Он ведь должен знать, что на большинстве других планет моря состоят из воды? Или он прикидывает, сойду ли я за добровольца?
— Я с радостью оплачу слитками стоимость экспедиции — продукты, жалованье морякам, все, что потребуется, — если мне позволят собирать листья.
Недосягаемый кивнул.
— А добровольцев будет достаточно?
— О, не беспокойтесь.
— Ну, ты довольна Лилл?
— Все чудесно.
Когда я переступил порог «Дома у моря», Ма Хозяйка и Булочка обслуживали многочисленных любителей пива. Наступила тишина. Все головы повернулись в мою сторону. Очевидно, моя миссия вызывала у местных жителей огромный интерес.
— Ну, Пламенный Лис, — очень громко спросила Ма Хозяйка, хотя в таверне стояла гробовая тишина, — что сказал Хранитель?
Я поведал ей и всем присутствующим о своем разговоре с Хранителем.
— Недосягаемый решил восстановить Обычай Резчика. Один корабль выйдет в море раньше остальных, чтобы попытаться поразить червя. Ранняя пташка червяка ловит, а я смогу собрать листья.
— А что такое пташка? — спросил один из посетителей.
Оставив деревянные чашки с пивом, мужчины начали покидать таверну, и я сообразил: они спешат на Маяк, чтобы записаться добровольцами. Булочка выскочила из-за стойки.
— Кораблю необходим кок! А за тобой, — бросила она мне на ходу, — нужно присматривать!
— Нет, Булочка! — крикнула ей вслед мать, но было уже поздно.
«Ворчун» грохотал, вибрировал и раскачивался из стороны в сторону — имя прекрасно подходило кораблю, ехавшему по морю на многочисленных деревянных колесах под парусом, наполненным крепчающим с каждым часом ветром. Мои опасения относительно интимного шепота Булочки отпали сразу — всем приходилось кричать или объясняться при помощи жестов. Кое-кто из матросов пользовался затычками для ушей. Я опасался, что несколько дней, проведенных в море, окончательно испортят мой слух.
— Полагаю, я могу убрать шум, — предложила Лилл. — Ты ничего не будешь слышать.
Кроме голоса Лилл — она меня монополизирует, и я превращусь в марионетку.
— Нет уж, спасибо, дорогая.
Двойные якоря «Ворчуна» — точнее, тормоза — представляли собой сменные прокладки из дерева. Шины на колесах были из коры, вот только менять их во время движения не представлялось возможным. Смотрите, наш корабль карабкается вверх по деревянной волне, а через несколько мгновений уже спускается вниз, во впадину. Я покрепче вцепился в поручень, а лихой ветер подхватил листья и закружил их в воздухе. Капитан, нет, мастер Смельчак, улыбнулся мне и жестами показал, что я могу отправить содержимое моего желудка за борт, ежели у меня возникнет такое желание. «Ворчун» протяжно застонал.
