Город походил на ярмарку. Фасады домов были так расцвечены пестрыми огнями, что звездам в небе оставалось только стыдиться самих себя. Над крышами зарокотал самолет. И вдруг дождем посыпались алюминиевые монеты. Прохожие глянули на небо, засмеялись и бросились их собирать. Фабиану вспомнилась маленькая девочка из сказки, которая поднимает подол своей рубашонки, ловя денежки, падающие с неба. Он снял монету с твердых полей чьей-то шляпы. «Посетите экзотический бар на Ноллендорфплатц, 3, красивые женщины, обнаженные скульптуры, в том же доме пансион Кондор» — стояло на ней. Фабиан на миг представил себе, что это он летит в самолете и смотрит вниз на себя, молодого человека, стоящего в толпе на Иоахимсталерштрассе, в свете фонарей и витрин, в хаосе лихорадочно разгорающейся ночи.
До чего же мал этот молодой человек! А ведь это он, Фабиан. Он пересек Курфюрстендамм. На одном из фронтонов крутилась светящаяся фигурка — маленький турок с электрическими глазными яблоками. Вдруг сзади кто-то сильно стукнул Фабиана по башмаку. Он сердито обернулся. Трамвай. Вожатый разразился бранью.
— Внимательнее надо быть! — крикнул полицейский.
Фабиан надвинул шляпу на лоб и сказал:
— Постараюсь.
На Шлютерштрассе дверь открыл лилипут в зеленой ливрее; поднявшись вместе с гостем по красиво убранной лестнице, он помог ему снять пальто и ушел. Едва зеленый гномик скрылся, как из-за драпри, шурша платьем, появилась пышная дама, видимо, фрау Зоммер, и сказала:
— Не угодно ли пройти ко мне в кабинет? Фабиан последовал за ней.
— Ваш клуб мне рекомендовал некий господин Бертух.
Она полистала в тетради и кивнула.
— Бертух, Фридрих Георг, начальник конторы, сорок лет, среднего роста, брюнет, Карлштрассе девять, любит музыку, предпочитает стройных блондинок не старше двадцати пяти лет.
— Да, это он!
— Господин Бертух посещает нас с октября и был за это время уже пять раз.
— Это говорит в пользу вашего заведения.
— Вступительный взнос — двадцать марок, и каждый визит — десять.
— Вот тридцать марок. — Фабиан положил деньги на письменный стол.
Пышная дама сунула их в ящик и, вооружившись ручкой, спросила:
— Ваши данные?
— Фабиан, Якоб, тридцать два года, определенной профессии не имею, в настоящее время — специалист по рекламе, Шаперштрассе семнадцать, больное сердце, волосы каштановые. Что еще вам угодно узнать?
— Имеются ли у вас какие-либо пожелания относительно дам?
— Мне не хотелось бы себя связывать. Вкус мой склоняется к блондинкам, но опыт говорит против них. Предпочитаю крупных женщин. Но и против маленьких ничего не имею. Так что оставьте эту графу свободной.
