– Саша! – закричала она, барабаня кулаками в дверь. – Открой! Это я, Рая! Очень важная новость!
Никто не открывал, но Рая видела, что изнутри в замочную скважину вставлен ключ, следовательно, Бревин был в номере. «Может, он спит?» – подумала Рая, дуя на покрасневшие от работы кулаки.
Бревин не спал, но находился в постели.
– Кто это? – шепотом спросила его ушастая брюнеточка Анжела, которую Бревин мысленно прозвал Телепузиком.
– Жена приперлась, – солгал Бревин, причем сделал это с необыкновенной легкостью и артистизмом, присущим уже вполне опытному актеру, привыкшему ежедневно входить в игровую роль.
– Как жена? – ахнул Телепузик. – Разве ты женат?
– Конечно, – пробормотал Бревин и потянулся к бутылке с минералкой. «Сколько же я вчера пропил денег?» – подумал он, стараясь не смотреть на ушастую девушку с покатыми плечами, щедро усеянными веснушками.
– Что ж теперь делать? – прошептал Телепузик, с отчаянием глядя на содрогающуюся под ударами дверь.
– Быстро одевайся! – посоветовал Бревин. – Если она ворвется сюда, то последние волосы тебе вырвет.
Телепузик проворно вскочил с постели и принялся носиться по комнате, на ходу подбирая раскиданные повсюду предметы туалета.
Напившись, Бревин снова повалился на подушки и закрыл глаза, чтобы не видеть сутулой спины и розовых, как у павиана, ягодиц, мелькающих перед ним. «Нельзя же столько пить! – с тоской подумал он. – Пора притормозить. И игру пора заканчивать. Надоело все… И где я только таких крокодилов нахожу?»
Вскоре стуки стихли. Телепузик, уже одетый по полной форме, в скорбной позе сидел на стуле у двери.
– Ушла? – с надеждой спросил он.
– За подмогой, – ответил Бревин, не открывая глаз. – Потому сваливай лучше сейчас.
– Мы еще встретимся?
– Вряд ли, – безжалостно ответил Бревин. – Если она уже приперлась, то останется со мной.
Телепузик осторожно, словно обезвреживал мину, повернул ключ, приоткрыл дверь и выглянул наружу. Убедившись, что коридор пуст, он помахал слабой ручкой и выскользнул из номера.
«Что алкоголь с человеком делает! – думал Бревин, наслаждаясь одиночеством и покоем. – Ведь на трезвую голову я с такой сырокопченой курицей ни за какие деньги в постель не лягу. А как выпью – вокруг букеты красавиц расцветают…»
Он услышал, как тихо скрипнула дверь. Кто-то вошел в его номер. «Если это Гуманоид, – подумал он, – скажу, что с женой был, она только что за чебуреками вышла».
Он открыл глаза и с удивлением увидел, что это был не Гуманоид.
