С пляжа донесся дружный смех. Монтажер отбил мяч в прыжке, и тот, сделав свечку, упал Гвоздеву на голову. Помреж с виноватым видом чесал темечко, а монтажер костерил его.
– И он будет убивать дальше, – сказал Ворохтин, глядя на Гвоздева. – Рейтинг передачи взлетит еще выше, рекламодатели начнут давить друг друга в очереди, а продюсер будет грести деньги лопатой, пока не останется последний робинзон… Интересно, Саркисян уже решил, кто останется?
– Неужели это мог сделать Гвоздев? – произнесла Кира. – Такой интеллигентный молодой человек! А как же он добирался до островов? Моторки ведь у всех на виду. А только попробуй заведи – такой треск начнется!
– А зачем моторка? Он, как и ты, мог приплыть на обычной весельной лодке.
– До Первого еще можно доплыть на веслах. А сколько придется грести до Четвертого? – возразила Кира.
– Для здорового парня это не проблема, – ответил Ворохтин. – Кстати, а где ты брала лодку?
Кира махнула рукой в сторону:
– Вон, видите постройки? Это детский лагерь. Там же есть лодочная станция. – И тотчас ее осенило: – Хотите, я схожу туда и спрошу, кто и когда брал напрокат лодку?
Ворохтин скептически посмотрел на Киру.
– Так тебе и скажут!
– Скажут! – заверила она. Она загорелась этой идеей и вскочила с шезлонга.
– Очень хочется?
– Как вы не понимаете! Это же настоящее журналистское расследование!
– Понимаю. Жареных фактов захотелось. Сенсации.
Кира стиснула губы и гордо вскинула голову.
– Скажите мне, пожалуйста, за что вы так ненавидите журналистов?
– А ты мне скажи: что ты все время паришься в своей штормовке?
– Не ваше дело! – обиженно ответила Кира и, повернувшись, быстро пошла по берегу в сторону детского лагеря.
– Твои соперники, поди, сейчас с голодухи пухнут, а ты кашу с мясом жрать будешь, – сказал Безымянный, помешивая ложкой в котелке. – Совесть не мучает?
Примус тихо гудел, бездымное синее пламя было неподвижным, словно выточенный из лазурита конус, перевернутый кверху дном.
Лагутин натянуто усмехнулся, пожал плечами и пробормотал:
– Каждый по-своему устраивается в этой жизни.
– Ах, сукин ты сын! – покачал бритой головой Безымянный, зачерпнул ложкой кашу и подул на нее. – Устраивается! Да если бы не я, жрал бы ты сейчас заячью капусту вприкуску с мухоморами!
– Будем считать, что мне повезло, – мягко отступил Лагутин.
– Вот именно, повезло! – согласился Безымянный, раскладывая кашу по мискам. – «Пол-лимона» заработаешь, не голодая и ничего не делая! Такой халявы мне даже во сне не увидеть! Я вот таксиста ножиком припугнул и какие-то гребаные десять тысяч рублей из его карманов вытряхнул. А получил за это девять лет с конфискацией. Считай, по году за каждую тысячу. Сколько тебе пришлось бы сидеть за пятьсот тысяч? Пятьсот лет? Эх, мама не горюй!
