Наш консьерж Карлос знал, на мой взгляд, слишком много о моей жизни. Так много, что даже его вид был для меня оскорбителен. Я была уверена: он в курсе, что я никогда не выхожу из лифта с мужчиной. Фактически, он для меня ежедневное напоминание о моем одиночестве. Именно поэтому меня и не устраивало то обстоятельство, что у нас в доме есть консьерж. Перед ним невозможно было изображать счастливую жизнь. Даже для самой себя. Это хуже, чем чирей на заднице.
— Кто-то оставил это для вас сегодня, — произнес он, как только открылась дверь лифта.
Он передал мне белый конверт с коричневыми пятнами земли, как раз такими же, как и на мне.
Записка была короткой и гласила: «Не смогу быть на обеде в среду. Дэвид Эксли».
И больше ничего.
Там не было написано ничего типа: «А что вы делаете в четверг вечером?» Или вежливого: «Как насчет другого дня?» Или, по крайней мере: «Зайдите на рынок».
Тон записки был чисто деловым. Эксли был просто парнем с овощного рынка, который продал мне пару растений, и только.
Я посмотрела на Карлоса и изобразила на лице удивление, как будто только что получила заманчивое предложение, а не отказ от человека, который мне по-настоящему нравился. По кислому выражению его лица я поняла, что это его не обмануло. Для нас обоих было совершенно очевидно, что до конца своих дней я останусь одна. Я улыбнулась ему, что, кажется, его напугало, и вышла на улицу. Машина, которая должна была отвезти нас на вечеринку, ждала снаружи. Коди, попивая кофе, уже сидел на заднем сиденье с унылым видом. Я проскользнула внутрь и села рядом. Ногтями пальцев одной руки я пыталась выскрести грязь из-под ногтей другой, а потом потерла ногти о джинсы, чтобы отполировать неровные края. Водитель с видимым отвращением посмотрел на меня в зеркало заднего вида, словно говоря: «Не смей стряхивать свою грязь на мои новые кожаные сиденья».
Когда мы проехали половину пути, Коди наконец заговорил:
— Ты грязная.
— Знаю. Вытряхивала одно из моих растений. Пришлось пересаживать в другой горшок
— Почему было не сделать это позднее?
— Потому что. — Я приподняла кусочек целлофана — У меня корни.
Я помахала конвертиком у него перед носом, и он выхватил его у меня из рук
— Что это?
— Пожалуйста, не тряси и не задень обо что-нибудь. Это отросток огненного папоротника, и он не давал корешков несколько недель.
— Похоже на крошечный клубень
— Ты не знаешь, что такое крошечный клубень. — Я пыталась сохранить спокойствие.
