— Кто это там? — из кресла спросил он, не поворачивая головы и не отводя глаз от экрана.
— Это я, Лила.
— А что, дверь не закрыта?
— Нет.
— Хм.
Он не повернулся ко мне, и я не сдвинулась с места. Я понятия не имела, что делать в подобной ситуации.
Наконец он повернулся.
Я стояла с широко разинутым ртом.
— О, ну не смотри так на меня. Ведь поэтому-то мы в этом бизнесе на первом месте. Это тонкости нашей работы. Фактически, это наш главный козырь.
Я наклонилась и руками обхватила колени.
— Никто никогда не узнает. Я вовсе не собираюсь продать кому-нибудь ролик или что-нибудь в этом роде. Фильм останется мне. Это моя частная собственность.
Я попятилась к двери
— Ну, Лила. Ты написала сценарий. Я дал тебе полную свободу, и это написала ты. Сама выбрала такое платье из лайкры. И то, как она крутится на сцене. Эту проклятую штуку написала ты. Разве это не та реакция, на которую ты рассчитывала?
У меня было тошнотворное чувство, что именно я ответственна за это мерзкое порно-шоу с участием ребенка.
— Я выйду на минутку. Коди приглядит.
— Мы почти закончили. Ты точно не хочешь поехать обратно на моей служебной машине?
— Все в порядке.
Он отвернулся к экрану:
— Думаешь, она придет на вечеринку в честь окончания съемок на следующей неделе?
Я пробкой вылетела из студии. Даже не потрудилась сказать Коди, что ухожу. Пробежала через походную кухоньку. Я знала, что никогда не смогу выкинуть из памяти эту картинку. Отныне каждый раз, увидев на Таймс-сквер лицо этой модели на гигантских рекламных плакатах, я одновременно буду видеть и Джофа Каунсила, пыхтящего и пускающего слюни перед экраном.
На Л-поезде я вернулась обратно в Манхэттен, целый час мучаясь чувством вины. Почему в жизни всегда полно таких гадостей, ведь предполагается, что все будет иначе, а результат всегда один и тот же. Интересно, у всех так или только у меня?
Я вышла из метро и направилась прямо к моему любимому бару на Первой авеню. Я была к нему уже на пол-пути, где-то между Двенадцатой и Тринадцатой улицами, и вдруг застыла на месте. Прямо между испанским винным погребком и японским баром я увидела его. Одно из самых необычных растений стояло в окне старой прачечной. Кроваво-красные листья и ярко-желтые цветки сверкали в свете уличных фонарей. Они сразу же приковывали взгляд. Я подошла к окну вплотную, почти прильнула лицом к поцарапанному жирному стеклу и узнала растение из брошюры Эксли. Я была уверена, что это тропическое растение и что оно очень, очень редкое.
