12 июня
Долго не писал, но очень много думал. В особенности перед тем, как заснуть. Интимные думы о смысле жизни.
До сих пор не написал завещания.
Вчера жену свез в родильный дом. Она так сдержанна и трогательно-изящна в своей сдержанности! Вчера. А сегодня утром — приехал с проф. Корчагиным в роддом им. Крупской. Профессор щипцами вынимал сына. Он здоров, весит 8 фунтов. Жена тоже здорова. Щипцы стали необходимы потому, что пуповина двойной петлей обвилась вокруг шеи и душила мальчика. Если бы профессор запоздал, сын был бы задушен. Но профессор не опоздал, и вот он, новый человек, мой сын — на свете, среди нас, моя замена! Еду к дочерям — рассказать, что у них появился брат! Усталый я сегодня, две ночи не спал. А надо быть бодрым!
14 июня
Вечер. Ужин. У Крестинского. Во фраках. Микоян в белой рубашке, Бубнов в военном, Каминский[52] в простом сине-грязном пиджаке. Одна брючина поднялась выше носка. Глупо быть во фраках, когда руководители «налегке»…
Американский посол Буллит[53] немного краснокожий и глаза его темно-зеленые, глубоко сидящие, смеются над увиденным.
Англичанин с глазами, смотрящими в никуда.
Коллонтай совсем одинокая. Осталась только светскость. Редко говорит небанально о политике.
Шутки плоские.
Многие поздравляли меня с сыном и говорили об этом за отсутствием других предметов. Записал это утром, словно литературно умылся. Каждый день буду так заряжаться наблюдениями, размышлениями.
15 июня
День такой же суетный, как 14 июня. Утром — работа.
Завтрак с Садулем[54]. Умный человек. Наташенька, старшая дочь, уехала сегодня в 6 вечера на пароходе по Оке, Волге, Каме и Белой. На двадцать дней. За ней понеслось мое сердце. Так грустно остаться без Наташи. Доченька моя.
Поехал с Тарасовым-Родионовым и Лидиным[55] выбирать место для дачи. Выбрал. Кажется, недурное (25 км от Москвы).
Как быть с детьми моими от первой жены? Где они будут жить? Покинуть их я не могу. И мальчика, сына своего, тоже начал нежно и бережно любить. Долго говорили с Герой. Поднимется ли она на прежнюю степень любви?
Были у детей — Лены и Оли. Обе крепко меня любят.
ВОКС, работа. О, боже, сколько надменных, ползучих, грязных. И все хотят жрать!
