У меня, точнее у этого романа, были, есть и, я надеюсь, будут хорошие друзья и помощники. Иначе вы бы сейчас не держали в руках эту книгу.
Я хочу поблагодарить моего друга Игоря Николаева, на котором была впервые «опробована» эта, еще даже не родившаяся до конца, идея и который первый сказал: «Старик, ты должен это сделать!»
Без поддержки моего ближайшего друга Аркадия Рейфа вообще вряд ли что-либо состоялось бы. Людей, с такой щедростью распахивающих свою душу навстречу своим близким, людей с таким большим и светлым сердцем, протягивающих руку именно тогда, когда тебе более всего необходима опора, становится, к сожалению, все меньше и меньше в нашем меркантильном мире. Спасибо тебе за поддержку, Друг!
Поскольку идея эта сначала вылилась почему-то в сценарий, я хочу сказать спасибо и моему другу и однокашнику Диме Харатьяну, который хлопочет о его, сценария, судьбе вот уже год. И довольно успешно, кстати.
Я хочу поблагодарить замечательного писателя и сценариста Андрея Можаева за его бесценные советы после первого прочтения. А также моего редактора Галину Викторову за ее профессионализм, быстроту и четкость.
Поддержка моего кумира, Михаила Веллера, его одобрение этого текста с литературной точки зрения для меня вообще бесценны!
Огромное спасибо замечательному бизнесмену и знаменитому нью-йоркскому ресторатору Вадиму Теслеру, в компании которого рождались многие, особенно «вкусные», части этого романа.
Ну и конечно, как это принято говорить в конце, особое спасибо моей жене Эвелине, которой наградил меня Бог и глаза которой, как в песне у Окуджавы, «как две вечерних звезды голубых» освещали нелегкую и тернистую «смоленскую дорогу» моего творческого пути.
Тут Автор, всхлипнув, уронил скупую мужскую слезу на бумагу… тьфу ты, на компьютер!.. И в слезе этой отразился и заиграл на солнышке веселыми искрами одобрения лучик надежды на то, что «продолжение следует!».
Дмитрий Полетаев
Санкт-Петербург. Лета 1794-го. Зимний дворец. Апартаменты Екатерины II.
Екатерине Алексеевне с утра нездоровилось. Не то чтобы простуда или инфлюэнция какая, а так, тошно было как-то. «Наверное, подобное состояние лондонские людишки хандрой зовут», — печально думала императрица. «Английская версия» внутреннего душевного разлада вконец испортила настроение. «Черт бы их взял, проклятых! Еще не хватало, чтоб по их милости удар хватил! Рвотного, что ли, принять…»
Царица отодвинула блюдо с тушеной телятиной почти нетронутым. Из фарфоровой соусницы с золоченым ободком зачерпнула квашеной капусты с клюковкой, отрезала малосольного огурчика. Не помогло. Глоток хереса хоть и разлил приятное тепло по телу, но от мыслей разве скроешься!
