Медведь-шаман оказался высоким человеком такой широкой кости, что вполне мог сойти за гигантского медведя. Тем более что одет он был в цельную медвежью шкуру — он носил ее как в накидку с рукавами из медвежьих лап, набросив на голову медвежий скальп, как капюшон. Медвежьи глазницы светились желто-оранжевым сердоликом. «Так вот почему глаза Медведя показались мне мертвыми! — догадался я. — Они и есть неживые».
Шаман был смуглым и кареглазым, его длинные черные волосы свободно разметались по плечам, спускаясь почти до пояса. Он был бы похож на алтайца, если бы не рост. Алтайцы скорее коренастые, чем высокие. «Он — потомок чуди, — думал я. — Но Хранительница говорила, что чудь маленькая. Ничего себе — маленькая! Если там все такие… Впрочем, нет, конечно, — Медведь же — шаман, в нем текут крови древнего рода, крови людей и, главное, курумчинских кузнецов, отсюда и рост».
Мы молча разглядывали Медведя, он тоже молча стоял, сложив руки на груди, и смотрел на огонь. Мы не приглашали его к костру, не предлагали присесть, не могли даже рта раскрыть — на нас навалилось какое-то непонятное оцепенение.
Шаман коротко кивнул, а у меня в голове прозвучал ментальный приказ, нечто вроде «Следуйте за мной». Мои друзья поднялись — видимо, услышали то же самое. Никто из нас и не подумал воспротивиться, это казалось невозможным. Мы также молча вошли вслед за Медведем-шаманом под своды леса, а в голове у меня звучали слова джинна из старой сказки: «Слушаю и повинуюсь».
Аланчик, куда привел нас Медведь-шаман, был в целом похож на другие: тоже был сделан как шалаш конической формы, покрытый древесной корой. В центре его располагался каменный очаг, над ним — круглое отверстие. Стены аланчика были расписаны разными животными и грибами. Только аланчик Медведя-шамана был намного больше того, в котором поселил нас Алай в Тюне, а пол его был устлан медвежьими шкурами.
«Сколько будет длиться это молчание? — недоумевал я. — Зачем Медведь-шаман привел нас к себе, если он не желает говорить с нами? Почему эгрегор моей семьи не защищает меня от его ментального воздействия? Ох, не случайно я боялся этой встречи!»
Несмотря на некоторое раздражение и множество вопросов, я был далек от паники — я чувствовал, что Медведь-шаман не причинит зла мне и моим друзьям. В конце концов, если бы он хотел, он бы давно это сделал; но нет. Он даже велел Хранительнице отдать нам рукопись… «Но почему мы молчим?»
