Хранительница рассказала нам, что в трансе Медведь-шаман перевоплощается в самого настоящего медведя, огромного и сильного, поэтому его понимают и духи, и животные, и люди. А знак рода Блаво на моей руке источает здесь, на Алтае, такую мощную энергию, что в свою очередь возрастает сила Медведя-шамана. Он благодарен мне за эту силу, поэтому и помог нам.
Как точно я почувствовал, что здесь моя энергия намного сильнее! И какие головокружительные возможности открываются перед нами!
Третья беседа. Хранительница передает нам рукопись курумчинских кузнецов
На этот раз Хранительница никуда не исчезала, не томила нас долгим ожиданием. Как только мы проснулись, она пригласила нас в дом и приступила к делу.
— В день нашей встречи я заметила, как Рушель с Мишелем переглянулись, когда я упомянула о рукописях курумчинских кузнецов. И пусть ваша компания мне сразу понравилась, но я все равно не имела права отдать вам рукописи, не переговорив с Медведем-шаманом. Да и сейчас я могу дать вам лишь один текст, время остальных еще не пришло.
— Но вы хотя бы покажете нам остальные? — воскликнула Алексия.
Я прекрасно понимал ее нетерпение, я и сам испытывал примерно то же: мало что по силе может сравниться с любопытством ученого!
— Что-то покажу вскоре, что-то — позже, но пока пришло время лишь для одной рукописи. Вы, когда вернетесь домой, в первую очередь начинайте заниматься ее расшифровкой, потому что в ней сохранено то знание, которое и делало Страну Белых Вод, или Беловодье, или Шамбалу, счастливой, а жителей ее — гармоничными. Я вижу, что люди далеко не так благополучны, какими были мои предки, да и физически уступают им, и живут намного меньше. Я знаю, как знают и все Хранители: мы бережем знание наших предков, чтобы передать его людям — в мир должна вернуться гармония. Знак на твоей руке, Рушель, говорит о том, что время пришло.
Хранительница передала нам свиток пергамента, испещренный неизвестными знаками, аналогов которым я не мог найти во всей истории человеческой письменности. Одни были — не иероглифы, а скорее миниатюры: очень маленькие изображения птиц, животных, растений, выполненные с точностью, поражающей воображение. Другие больше напоминали руны. Были на свитке и знаки, подобные клинописи древних шумеров. И слова, кажется, если и разделялись между собой, то как-то иначе, не так, как в современных индоевропейских языках. И что нам было с этим делать? Даже Алексия, которая, пусть и не будучи лингвистом, неплохо разбиралась в языках, смотрела на эту рукопись не просто с удивлением, но и с некоторым трепетом.
