…А Полька, Колька и Петрович пойдут своим путем
— А мы пойдем своим путем! А мы пойдем своим путем! — в комнату, топоча, как выразился бы Ломоносов, «бурными ногами», ворвались близнецы и бросились к деду.
— Друзья мои, я вынужден вам сказать, — Мессинг явно смущался — он боялся огорчить близнецов известием, что их опять не берут в экспедицию.
— А мы знаем, а мы знаем! — прокричали в один голос Полька и Колька. — Мамá и дедá, и крестные, и Рушель едут на гору, а мы с папá пойдем своим путем! Ура!
— Полька! Колька! Петрович, о чем они?
— Гм… Знаете, Мишель, я впервые в жизни подумал, что не так уж вы не правы, когда называете своих внуков гениальными. Мы сейчас путешествовали с ними по карте, над которой написаны стихи вашего любимого Лебелянского, и мне стало понятно, что наш путь к той же цели будет несколько иным, чем ваш, но… простите мне это инфантильное замечание, без нашего пути ваш окажется безрезультатным. Вы правы, Мишель, когда утверждаете, что близнецы наделены уникальными способностями — и они помогут вам.
— Спасибо, Петрович! Нас уже не однажды выручали способности этих чудесных детей, но сейчас я благодарен вам за то, что вы наконец их признали!
— Постойте, а ведь офорт Антрепьева как раз и называется «Своим путем»! Как же я могла забыть!
— Да мы все об этом забыли, не только вы, Настя!
— Зато дети не забыли. Теперь я понимаю, Петрович, что ваше с ними путешествие по карте окажется не менее значимым, чем наше, — почему-то я вдруг заволновался.
Ох, если бы я только мог предположить, что ждет нас впереди!
Самолет в Барнаул улетал ночью, что меня очень обрадовало. Я немного боюсь летать, а ночью можно быстренько уснуть и ни о чем не думать. Так я и сделал, как только самолет поднялся в воздух. Не сказать, чтобы спал я очень крепко — изредка открывал глаза, смотрел на своих товарищей и засыпал снова, — даже поздний ужин как-то не запомнил. Однако я отметил, что Мишель в отличие от всех остальных пассажиров салона не спит, а перебирает бумаги, что-то пишет в своем блокноте. «Что же это он? Отдыхал бы лучше, ведь завтра — тяжелый день» — подумав так, я снова крепко уснул и проснулся только тогда, когда самолет стал заходить на посадку.
В Барнауле мы решили не останавливаться, а сразу рано утром отправились на маршрутке сначала в Бийск, а оттуда уже — в село Тюнгур, где и остановились на ночлег на небольшой, очень симпатичной турбазе «Высотник». Путь наш от Барнаула занял четырнадцать часов, хотя мы практически не теряли времени на остановки. В Тюнгур мы приехали абсолютно вымотанными, и особенно тяжело пришлось Мишелю, не спавшему ночь. Наскоро перекусив, мы завалились спать, разумно рассудив, что утро вечера мудренее, а значит, дальнейшие планы лучше строить поутру.
