О своем совместном с детками шопинге Алексия рассказала, когда мы, то есть я, Настя Ветрова и Александр Федорович Белоусов, прикатили в особняк Петровича по его звонку. Сам Петрович, Алексия, ее отец Мишель Мессинг и гипергениальные его внуки ждали нас, как это сложилось, за накрытым столом. В доме вкусно пахло кофе, и вид мирно жующих детей вызывал умиление: очаровательная картина, как знал каждый из нас, не продержится больше двух минут.
— А мамá поедет вот сюда! — Полька не выдержала и отмеренных мной двух минут.
Девочка подбежала к старинной карте мира, с незапамятных времен висевшей на стене в гостиной Петровича, и ткнула фиолетовым фломастером куда-то в Алтайские горы. Старая карта не выдержала напора — фломастер, проткнув насквозь бумагу, уперся в стену.
— Полька, ты что! Убью! — Петрович схватил дочь и кинул на диван, прямо в руки Александру Федоровичу, а сам принялся изучать повреждение. — Эту карту мне дед подарил, когда я меньше вас был, — бормотал он почти про себя, хоть и обращался к близнецам. — Я ее как святыню берег, я по ней весь мир объездил, как только читать научился, а вы!
— А что мы, папá, это все Полька! — Колька явно обиделся на несправедливый отцовский упрек.
— А ты просто не успел, не успел! Папá, Колька тоже хотел тебе показать, куда мамá с крестной Настей поедут, он мне сам говорил! Он не успел!
Петрович не обращал внимания на вопли детей, он разглядывал дыру в карте. Зато я сразу же понял, что дети не просто так заинтересовались Алтайским хребтом.
