, и просигналили ратьером: "Вызывает ЭОН-100. Назовите себя". "ЭОН-100", "Экспедиция особого назначения" — так назвали поход нашей лодки начальники. Непосвященному будет непонятно, что это такое — а "Микоян" должен знать, и ответить на вызов правильно. Некоторое время мы ждали ответа, но пароход стоял темным, и не подавал признаков жизни. Мы с Вершининым уже начали беспокоиться, а невозмутимый Гусаров приказал повторять сигналы с периодичностью в три минуты. Мотористам приказали пока застопорить дизель, но быть готовыми запустить его в любой момент.
— То, что это "Микоян", нет сомнений, — сказал Смышляков. — Я видел его во Владовостоке году так в тридцать пятом. Типичный сухогруз — по носу борт поднят, грузовая мачта, небольшая седловатость имеется, надстройка в середине, одна труба.
— Ты говоришь типичный… вот может, какой другой послали, похожий? — пробормотал я. — Сейчас как даст по нам из пушки.
— Не видать пушек…, — откликнулся Поцелуйко.
— Плохо смотришь! — не согласился с ним Гусаров. — Вон она, на носу. Судя по всему, 76-милимметровая, но людей около нее не видать.
— А на надстройке по крайней мере один пулемет, — поддакнул боцман. — Где ж люди-то?
Вдруг где-то недалеко от черной трубы заморгал крошечный огонек.
— Приветствуем… героических… подводников… Вам привет… от товарища… Андреева, — прочитал Новиков. — Ну, вроде все в порядке?
— Вроде, — согласился Гусаров. И добавил, обернувшись к нам с Вершининым: — Но береженого бог бережет. Комендоров к орудию!
У парохода запросили насчет подходов к бухте — нет ли где подводных камней или мелей. С "Микояна" ответили, что лоции у них нету, и поручиться ни за что нельзя. Тогда командир приказал спустить шлюпку и идти впереди лодки на веслах, промеряя глубину и выглядывая в прозрачной воде камни.
Так, с черепашьей скоростью мы вползли в бухту, под защиту мысов, и пришвартовались у борта стоявшего на якоре парохода. Он возвышался над лодкой вверх на несколько метров, да и длиной был побольше нашего метров на десять.
— Ого! — восхищенно вымолвил я, задирая голову. На палубе суетились матросы, с "Микояна" кидали швартовочные концы, или как там называются эти веревки. — Здоровенная махина!
— Чепуха, — пренебрежительно махнул рукой Смышляков. — Небольшой пароходик, две тысячи регистровых тонн.
— Что за регистровые тонны? — тут же спросил любопытный Вершинин.
— Ну, это способ измерения грузовместимости торговых судов, — охотно пояснил комиссар. — У нашей лодки, к примеру, надводное водоизмещение 1100 тонн, но это тонны обычные, означают массу воды, которую корпус вытесняет. А у парохода водоизмещение раз в пять побольше, но когда говорят про его тоннаж, называют другую цифру. Две тысячи регистровых тонн — это обозначает объем внутренних помещений парохода. К сожалению, я не помню, сколько в одной тонне кубометров.
