Прием пищи на лодке привязан к смене вахт. Так как они сменяются каждые четыре часа, то и кушать, когда не спишь, приходится с такой же частотой. Завтрак в 8.00, обед в 12.00, в 16.00 так называемый "чай" (хотя налить могут и какао, и компоту — Вершинин давится, но пьет), в 20.00 ужин. С утра обычно кормят только хлебом с маслом, или там плитку шоколада выдадут на несколько человек. В обед суп из концентратов или борщ, второе из мяса или рыбы с разными гарнирами, вино, компот. В четыре часа иногда повторяют меню завтрака, иногда дают маринованную селедку, а на ужин только второе блюдо, фрукты из банок и какое-нибудь питье. Не очень разнообразно, но достаточно питательно. С самого начала похода было понятно, что более-менее разнообразное питание закончится довольно быстро после выхода из Датч-Харбора. Без холодильников скоропортящиеся продукты либо быстро съел, либо выбросил. Поэтому свежее мясо мы кушали два дня, свежие яблоки — полторы недели, апельсиновый сок, которого щедро выдали американцы, хватило примерно на столько же, а остатки пришлось вовсе слить за борт. Немного дольше мы кушали яйца (остался только яичный порошок), потом прикончили колбасу, какая не успела протухнуть, сварили борщ из остатков капусты, через три недели доели последнюю картошку, и остались на одних консервах. Говорили, что у Фащанова на неведомый черный день где-то была припрятана здоровенная банка квашеной капусты, но он тайны, как его не спрашивали, не раскрывал, и варил супы из пакетов. Довольно вкусно, если ты их скушаешь раз или другой, но когда изо дня в день, то вскоре сильно надоедает.
Жизнь на лодке вообще быстро превратилось в упорное повторение одного и того же. Вчера, сегодня, завтра сливались: казалось, что ты застрял во времени, и раз за разом проживаешь один и тот же день. Может, другие так не думали, потому как у них всегда были какие-то занятия. Торпедисты ухаживали за аппаратами и торпедами (правда, у них хозяйство сильно осиротело по сравнению с обычным случаем — все же четыре торпеды протирать легче, чем восемь), рулевые после вахты падали как подкошенные отдыхать, про мотористов и говорить нечего: они, наверное, были самыми занятыми. Комиссар Смышляков постоянно кочевал из отсека в отсек, работая психологом и одновременно присматривая за обстановкой. Все-таки одни и те же люди в тесном кругу, изо дня в день… Всякое может случиться: кто-то повздорит, кто-то расклеится… Пожалуй, только минеры были на положении вроде нас. Они, в отличие от торпедистов, осиротели совершенно, потому как мин у нас не было вовсе, и минные устройства демонтировали как таковые. Говорят, хотели всех минеров высадить на берег, но передумали из соображений секретности.
