Когда я наклонился, чтобы сунуть коробок обратно в карман Вейхштейну, Володька открыл глаза. Наверное, мне нужно было обрадоваться, но сил на эмоции уже просто не было. Потом, надеюсь, я смогу снова радоваться и огорчаться, но сейчас… сейчас внутри у меня словно воцарилась гулкая пустота. То же самое, похоже, чувствовал и Данилов: во всяком случае, ни у него, ни у меня не было никакого настроя говорить. Впрочем, обязанности распределились как-то сами собой, и никакой заметной нужды в долгих диалогах не возникало.
— Очнулся? — вот и все, что я сказал.
Вейхштейн только глазами хлопнул. Ему тоже было не до разговоров.
— Голова не болит? Не тошнит?
Если у него сотрясение мозга — то дело дрянь. Это, пожалуй, было единственное, чего я опасался. Володька здорово приложился головой, и хотя характерной бледности я не замечал, дело могло повернуться по-всякому.
— Нет, — просипел Вейхштейн, разлепив ссохшиеся губы.
Хоть в чем-то повезло.
Послышался треск — Данилов оторвал второй рукав от своей куртки, и бросил Вейхштейну.
— Обвяжите голову, товарищ капитан. Неровен час, солнечный удар будет… И это… Рыба готова, в общем. Поедим, да двигаться пора.
Двадцать минут спустя, забросав костер песком, мы скрылись в прибрежных зарослях. Теперь все зависело от того, сможем ли мы отыскать советский алмазный прииск.
Наш путь лежал на юго-восток, вглубь материка.
* * *
Уж не знаю, что тому виной — все та же опустошенность, или нечто иное, но Африка пока меня разочаровывала. За те несколько часов, что мы были в пути, нам так и не попалось ничего примечательного.
"В Африке жирафы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы…", повторил я про себя строчку из Чуковского, которого как-то читал соседской малышне. Ага, как же. Ничего подобного. Только раз мы видели маленькое стадо антилоп (ну то есть это мы думали, что это антилопы), неторопливо шедшее к югу, а в остальное время вокруг нас простиралась заросшая высокой желто-зеленой травой холмистая степь. Ну то есть саванна, по которой довольно щедро были разбросаны островки леса — этакие маленькие рощицы в десяток-полтора деревьев с разлапистыми ветвями, словно тающие в горячем воздухе, в ослепительных солнечных лучах. И никакого движения, только маленький крестик — орел или гриф — кружит в бездонном небе. Словом, ничего похожего на приключенческие романы, герои которых едва ли не каждые полчаса спасаются от львов и гепардов, истребляют легионы крокодилов и страшно ядовитых змей, да не жалея патронов, палят из "ли-энфильдов" по слонам и носорогам. Но по поводу отсутствия живности мы не очень-то и переживали, потому как ничего кроме сложностей, встреча со слоном или львом доставить не могла, а вот как раз сложностей нам сейчас хотелось меньше всего.
