— Из солидарности, — просипел он, оправдываясь. — Но больше ни в жизни эту гадость…
Сразу после обеда мы поднялись на палубу и оттуда перелезли в шлюпку. Честно признаюсь: дрожал от нервного напряжения. Впереди неизвестность, и лодка, которая, казалось, давно внушала отвращение, теперь показалась надежным пристанищем. Покидать ее было страшно. Эти люди, ставшие за два месяца чуть ли не второй семьей, теперь желали нам удачи и махали руками. Черт его знает, увидим ли мы их? Что нас ждет на материке, кто встретится? Ох нет, лучше не задумываться, а то свалишься за борт, парализованный ужасом.
Нам с Сашкой пришлось грести, хоть делали мы это довольно бестолково. Из-за обилия груза в шлюпку поместились только четверо: мы и еще два матроса. Остальное занимали ящики и мешки; больше груза почти не было, так что все наши будущие попутчики, команда минеров с примкнувшими к ним Даниловым и электриком Романовым, должны были переправиться вторым рейсом. Правда, кое-кто шутил, что Степана в силу его размеров нужно везти одного… Меня же несколько смущала перспектива провести неделю в тесной компании с Харитоновым. Кажется, он меня невзлюбил после того случая со "шпионом" Мартыновым. Да и в Самарине, как в командире, я несколько сомневался. Какой-то он вялый, безынициативный человек. Как говорят, "я с таким в разведку не пошел бы", а нам приходится. Зато Вершинин был просто счастлив, что его друг Данилов оказался в числе отобранной командиром пятерки.
Плыть на шлюпке по океану, пусть даже спокойному, пусть даже около берега, показалось мне опасным занятием. Нет, все-таки, я совершенно не морской человек. Быстрее бы на сушу, на твердую землю! Когда шлюпка наконец ткнулась носом в песок, я, никого не стесняясь, громко вздохнул от облегчения. Потом размышлять было некогда. Грузчики нас не ждали, так что ящики пришлось вытаскивать самим, а они тяжеленные. Автоматы с запасными магазинами и гранаты — особенно, каждый весил пудов под пять, наверное. Данилов остался нам помогать перетаскивать добро к скалам, Русаков погнал шлюпку обратно к лодке.
Мы были заняты по горло, потому что тащить тяжеленные ящики по песку — адская работа. К тому же, за два месяца непрерывного сидения в лодке мы заметно ослабли, и наше физическое состояние оставляло желать лучшего. Я уже сильно сомневался, что мы так бодро совершим марш-бросок вглубь Анголы, как я это расписывал Гусарову. Лично я обливался потом и ничего вокруг не замечал. Степан тащил ящик спиной к океану, и только Вершинин оказался начеку. Он вдруг вскинул руку и закричал:
