– Оставь меня на этом острове.
– Иди в задницу, Макс!
– Да послушай же, кретин! У меня вовсе нет желания заниматься самопожертвованием. До города уже близко, я чувствую. Дойди сам и отправь за мной вездеход. Это будет лучше для нас обоих. Со мной на плечах у тебя втрое меньше шансов. Знаешь, как я буду зол на тебя, если ты загнешься в километре от купола?
Я ничего не отвечаю. Слова Макса разумны, это мне понятно. Но я его не оставлю. Не только ради него, ради себя.
– Еще пять минут, Макс, и двинем дальше.
Хочется отдохнуть побольше, но если я пролежу слишком долго, то просто не смогу больше сегодня встать.
– Ты – идиот, Кир!
– Заткнись, Макс.
– Ты не дойдешь.
– Мы дойдем.
Быстрыми темпами опускаются сумерки. Тусклое солнце, готовое скрыться за горизонтом, светит прямо в лицо – Город расположен точно на западе от места нашей аварии.
Следующий островок станет местом нашего ночлега. Последнего ночлега в этом болоте. Я не оптимист и не пессимист. Но ночлег будет действительно последним, завтра мы или дойдем до Города, или умрем. Я чувствую это с какой-то непонятной для меня самого ясностью.
Остров попадается длинный, протяженностью метров пятнадцать, и очень узкий. Настолько узкий, что нам с Максом приходится лечь друг за другом.
Я на минуту снимаю респиратор. Дышать здешним воздухом практически невозможно, но я знаю абсолютно точно, что сдохну немедленно, если не дам лицу хоть немного отдохнуть.
Несмотря на дикую усталость, сон долго не идет. Мы болтаем с Максом. Вспоминаем переделки, в которые попадали прежде. Разговор идет легкий и даже веселый, быть может, и Макс, наконец, поверил, что мы дойдем?
Вспомнить нам есть что. Мы знакомы всего восемь лет, но воспоминаний хватило бы на две-три нормальные размеренные жизни. Которые и мы вели до того вечера в баре.
Бар был самый обычный, ничем не примечательный. Земной, разумеется, до того, как мы познакомились, ни я, ни Макс не покидали родную планету. Названия бара я сейчас уже и не вспомню, но была суббота, это точно. Свободный мест – раз, два и обчелся, и я присел за столик к невысокому близоруко щурящемуся пареньку, который при помощи крепкого алкоголя целеустремленно доводил себя до состояния неодушевленного предмета. Приблизительно треть пути он уже успешно преодолел.
Сидеть рядом с ним в трезвом виде мне показалось очень невежливым, и я принял подряд три двойных. Заводить разговор я был не расположен, мой сосед тоже к этому не стремился, и поэтому мы ограничились обычным знакомством.
