А Ника спокойно продолжает свою мысль:
— Местные жители называют пещеру — Ах-Чул, Белая пещера, но больше она известна как пещера Черного Дьявола. Об этой пещере ходит много слухов и легенд, повествующих о духе шамана, который охраняет особое место — колодец, ведущий на нижний ярус. Считается, что дух шамана ищет возможность вселиться в человека, чтобы передать ему великую целительную силу, но человек при этом станет пожирателем душ других людей. Вот мальчишка и боится, ведь ты великая целительница и великий воин.
На этот раз Лидия Васильевна чуть не заработала косоглазие, поскольку чуть кривые понимающие улыбки возникли в количестве, превышающем число зрачков, которое она была готова на них нацелить. Но дочура! Это просто уму непостижимо. Мало того, что явно побывала в самом страшном на свете месте, так ещё и с этим… хотя, в конце то концов! Сама выбрала — самой и… Мысли путались.
А тут ещё Лёша снял со стены гитару и все повернулись в его сторону. Несколько аккордов, и он неспешно запел старую так любимую его папой и мамой песню:
Ну, пожалуйста, ну, пожалуйста, в самолет меня возьми,
На усталость мне пожалуйся, на плече моем усни.
И руку дай, сводя по лесенке на другом краю земли,
Где встают, как счастья вестники, горы синие вдали.
У Наташи на глазах появились слёзы. Раньше такого она за собой не замечала, но после более чем двух месяцев одиночества мысль о том, как хорошо, что она больше не одна, почему-то трогала её до глубины души.
Подняв голову, увидела, как блеснула слеза у такой решительной и всезнающей мамы, а мальчишка при звуках гитары широко распахнул глаза и замер, словно заколдованный.
Когда стихли струны, он словно очнулся и произнёс: «Хомыс».
Ника улыбнулась и пояснила, что хомыс — дальний родственник русской балалайки, был известен с самых незапамятных времен, первые упоминания о нем относятся еще к началу нашей эры.
Утро принесло новые хлопоты. Нужно было строить закрытое помещение для лошадок, ибо близость и активность волков внушали тревогу за их судьбу. Эти бандиты, когда бывают голодны, собираются изрядными стаями и ведут себя весьма настойчиво. На полноценную конюшню не размахивались, но сарай определённо требовался.
Григорий Иванович волновался, на счёт кормов на зиму. Наташа летом накосила немного наконечником одного из брошенных возницами копий. Накалила в костре и, зажав в щели между камней, согнула под прямым углом. Три наконечника при этом сломались, а четвёртый она насадила на древко и, работая получившейся загогулиной, как косой, смахнула травёшку на нескольких полянках, а, когда просохло, сметала копёшки в свой невысокий рост. Сложить стог даже не пыталась — это высокое искусство кроме сноровки требует еще и немалой физической силы.
