— Александр Фёдорович, вы не подскажете рифму к слову машина?
— Я что, похож на поэта?
Лейтенант смутился и признался:
— Есть в вашем лице что-то одухотворённое.
— Да? — удивился Беляков, из всего чтения предпочитавший книгу приходов и расходов.
— Точно-точно.
— Тогда к слову машина… будет… будет… вторая машина!
— Однако!
— Не так?
— Всё так! — заверил Денис Васильевич. — Но эта рифма замечательно подойдёт к другому стихотворению, а тут другую нужно.
— Тогда зачем наугад подбирать? Прочтите уже написанное вслух, и мы вдвоём обязательно что-нибудь придумаем.
— Конечно, — лейтенант прокашлялся и с чувством продекламировал:
Ради бога трубку дай,
Ставь бутылки перед нами.
Моряков скорей сзывай
С закручёнными усами.
Тех, кому привычен дым,
Бури вой и мощь машины,
Кто красоткам молодым…
— Предпочёл кусок свинины! — предложил Беляков.
— Э-э-э… нет… хотя… да!
Кто красоткам молодым
Предпочёл наук вершины.
Чтобы хором здесь гремел
Экипаж морской летучий,
И до неба возлетел
Я на их руках могучих.
— Неплохо, Денис Васильевич, очень даже неплохо! Вы не думаете показать сии вирши Гавриилу Романовичу Державину?
Что думал лейтенант Давыдов, так и осталось неизвестным — грохот взрыва заставил его выронить тетрадь со стихами и вскочить на ноги.
— Что за чертовщина?
— Рыбу глушат, ироды. Или осетров из камышей в сеть загоняют.
— Так они же по счёту выдаются!
— Осетры?
— Зачем осетры? Кто их в здравом уме перечитывать будет? Я про гранаты новой системы. Паскуды! Восемь штук еле-еле выпросил!
Бабахнул ещё один взрыв и командир схватился за голову. Было из-за чего беспокоиться — гранаты нового образца делались настолько малым количеством, что о применении каждой требовалось отчитаться. Кто, когда, где, против кого, с каким результатом… А эти… эти… козлы…
— Да спишем как-нибудь, Денис Васильевич.
— Каким образом?
— Придумаем. Скажем, что украли.
Давыдов побледнел:
— Вот этого не нужно говорить, Александр Фёдорович. Обвинений в преступной халатности мне ещё не хватало…
Вернувшиеся с богатым уловом артиллеристы так и не успели похвастаться добычей — командир едва взглянул на тушу огромной белуги, из-за которой лодка едва не черпала бортами, и сразу приступил к искоренению пороков. По его мнению, лучшим воспитательным средством являлось рытьё ям для отхожих мест, по две на каждого члена экипажа. То, что на «Гусаре» имелась в наличии одна лопата, во внимание не принималось.
— Учитесь обходиться подручными средствами, — приговаривал лейтенант, прохаживаясь перед провинившимися. — Тяжело в ученье — легко в бою! А по требованиям нового Устава каждый солдат и матрос обязал владеть по меньшей мере пятью воинскими умениями, сиречь специальностями. Землекоп — одна их них.
