— Фёдорыч! — оклик звучит негромко, но для тренированного уха опытных царедворцев кажется громом небесным.
Вот чему удивляюсь до сих пор, так это тому, что внешним проявлениям монаршего расположения придаётся слишком большое значение. Среди собравшихся это заметно в гораздо меньшей степени, но обычные лизоблюды гордятся даже званием мудака, если оно дано высочайшим мнением.
— Да, государь? — откликается Беляков, и делает несколько шагов навстречу.
— Александр Фёдорович, а не выпить ли нам водочки, как в старые добрые времена?
— Под подновские огурчики? — далее министр вынужден протискиваться ко мне сквозь толпу, мгновенно образовавшуюся вокруг нового императорского любимца. Все знают, что я не пью водку, и столь решительное предложение показывает высочайшую степень предрасположенности. — Совершенно случайно захватил с собой пару бочек, государь! Как вы и любите, солёные в тебеках.
Тебеки, это тыквы в подновском произношении. По странному совпадению, или прихоти высших сил, я сам когда-то родился в Подновской слободе Нижегородской губернии больше ста лет тому вперёд. Тебека — родное слово.
Отгоняю от Белякова внезапно образовавшихся друзей, делаю несколько шагов вперёд, и беру министра под локоть:
— Присоединимся к Бенкендорфам?
Александр Фёдорович с опаской бросил взгляд на генералов:
— Разве с немцами можно пить водку?
Ещё одна больная тема… После того, как перестал воспринимать вселение в тело и сознание императора Павла Петровича как необычный сон, желание удавить всех подданных немецкого происхождения было просто невыносимым. Какой тут в задницу интернационализм? Первым исключением, потянувшим за собой все остальные, и стали Бенкендорфы. Сначала сын, а потом и отец.
— Они русские, Александр Фёдорович. А происхождение… какое нам до него дело?
Христофор Иванович встретил нас приветливой улыбкой и вопросом:
— Ваше Императорское Величество, почему человек столь высоких заслуг перед государством до сих пор не имеет титула?
— Зачем? — ответный вопрос прозвучал у меня и у Белякова одновременно. У него, правда, был несколько конкретнее. — За что же такая напасть?
Московский генерал-губернатор изобразил недоумение и пояснил:
— Но как же! Титул — это… Ну вы понимаете?
— Я понимаю, — Бенкендорф-младший спрятал промелькнувшую улыбку. — Пока уважаемый Александр Фёдорович является представителем простого народа, весьма достойным, надо заметить… так вот… он может отвечать на любой косой взгляд, да и на любое оскорбительное слово, ударом в зубы.
