- Нет. Он только приехал, а нас, послов, ни много ни мало, а более ста, - попытался сгладить неприятную и для себя в общем-то ситуацию Владимир Владимирович. Уж так повелось среди дипломатов, что вначале посещают друзей, а раз Афганистан становится на социалистические рельсы, то и отношение к тем, кто помогает, должно быть подобающим. Новый афганский посол прибыл в Прагу уже несколько дней назад, но с визитом вежливости не спешил. - Наверное, осматривается, привыкает к новой роли.
- Да, роль эта для него новая, - согласился Гусак. - Он ведь бывший секретарь ЦК партии... Да. Надо будет помочь ему побыстрее освоиться. По-товарищески, как коммунисту, попавшему в беду в какой-то степени...
- Хорошо, товарищ Гусак. Это без проблем...
Бабрак Кармаль попросил приема в советском посольстве через день. Мацкевич, к тому времени объехавший практически весь мир, Афганистан каким-то образом пропустил и теперь с любопытством смотрел на невысокого, с него ростом, афганца. После протокольных любезностей сели на диван. Переводчик, приехавший с Бабраком, осторожно пристроился на краешке стула, и Владимир Владимирович опытным глазом отметил, что это не посольский служащий, видимо, новый посол взял себе и нового переводчика. Значит, старым работникам не доверяет.
- Я знал только одного афганца - короля Захир Шаха, - продолжил разговор Мацкевич. - Когда-то, когда я был министром сельского хозяйства СССР, устроил однажды на ВДНХ сельхозвыставку. Вот тогда среди приглашенных и был ваш король.
- А теперь вот знаете и бывшего секретаря ЦК НДПА, - грустно усмехнулся Бабрак. Помял пальцы, собираясь то ли с мыслями, то ли с решительностью. - Я, наверное, коротко расскажу о ситуации у нас в стране и в партии, чтобы вам было легче разобраться во всем. В партии с самого начала существовало два крыла - "Хальк" и "Парчам". Я возглавлял "Парчам", а нынешний глава государства Тараки - "Хальк". Революцию тем не менее делали вместе, но вот сейчас разногласия вспыхнули вновь, и нас, пятерых лидеров "Парчам", убрали из страны, назначив послами. Я оказался здесь. Нет-нет, я не жалуюсь, - уловив некоторое нетерпение советского посла, заторопился Бабрак. - Я даже скажу больше. Когда произошла революция, а если быть честным, то сделали ее не мы, а подполковник Кадыр, мы все сидели в тюрьме, и вот после революции мы решали, кто должен стать во главе государства. Я сразу же категорически отказался. Народ только что сверг власть богачей, и вдруг вместо Дауда приду я, сын генерала. Я ведь сын генерала. А Тараки - сын чабана. Конечно же, он должен был стать во главе революции, чтобы за нами пошел народ. И он стал.
