- Да, но все равно Бабраку не доверяют товарищи Тараки и Амин, не доверял ему и товарищ Хайдар, наш лучший партиец. Мы все тоже считаем, что Кармаль был агентом Дауда.
- Вот как? - Разговор вклинивался в самые болевые точки отношений в партии, но Василий Петрович не стал прерывать Экбаля, хотя и чувствовал, что это напоминает перетряхивание чужого белья. Однако, не перетряхнув, можно остаться слепым котенком, не знающим, что творится и что может случиться у него под носом. Ради этого ли он сюда ехал? - У вас есть доказательства?
Экбаль немного посомневался, стоит ли развивать эту, тему дальше, но что-то, видимо, расположило его в генерале Заплатине, и он решился:
- Перед самой революцией Бабрак Кармаль завел разговор с товарищем Амином. "Если Дауд нападет на нас, сможем ли мы ответить?" - спросил он. Доступа к армейским партийным структурам у Бабрака не было, и он не знал, каковы наши истинные силы. Товарищ Амин не стал раскрывать карты, у нас вообще не положено в партии интересоваться этими вопросами, и ответил, что обороняться мы не сможем. И именно поэтому Дауд ударил не по армии, а по руководству партии, арестовав его. И просчитался.
- Спасибо за информацию, - на этот раз остановил разговор Заплатин.
Итак, картина ясна. Если руководство "Хальк" считает лидера "Парчам" предателем, ни о каком сотрудничестве двух фракций говорить не приходится. По крайней мере в обозримом будущем. "Извините, Борис Николаевич, но я приехал слишком поздно, чтобы выполнить вашу просьбу", - мысленно обратился он к Пономареву.
В дверь постучали, вошел офицер. Посмотрев на Экбаля и Заплатина, выбрал последнего и обратился к нему:
- Товарищ генерал, политработники танковой бригады...
- У вас есть начальник Главпура, докладывайте ему, - остановил его Заплатин.
Необходимое послесловие. В январе 1980 года, после прихода к власти Бабрака Кармаля, Экбаль будет обвинен в пособничестве американскому империализму. Основным подтверждением этому послужит то, что в НДПА его приняли во рекомендации Амина и долгие годы они работали вместе.
Десять лет тюрьмы, из них шесть - без каких-либо известий о семье. И только в конце 1990 года президент Афганистана Наджибулла распорядится выпустить из Пули-Чархи 17 халькистов, работавших при Амине, примет их у себя.
Экбаль при первой же возможности (вызов сделает родственник, работавший в посольстве Афганистана в СССР) приедет в Москву. В ташкентском аэропорту, дожидаясь дозаправки самолета, увидит прилетевшую в Советский Союз следующим рейсом жену Амина. У них будет две минуты времени, и она сообщит, что младший сын ее учится в Ростове, дочери - в Киеве, едет к ним в гости.
