Повторю еще раз, что повлияло на меня тогда, точно не помню. Помню лишь очень хорошо ответ начальника заставы. Я зашел к нему в канцелярию, естественно спросив разрешения, и положил на стол листок бумаги из ученической тетрадки, на котором значилось: «Рапорт…» — и далее излагалось желание быть зачисленным в пограничную школу служебного собаководства.
— Не отпущу! Вам ясно? Идите.
— Есть идти. — Кажется, без большого сожаления произнес тогда я.
В ночь с 11 на 12 апреля 1941 года мы с напарником…
* * *
В ночь с 11 на 12 апреля 1961 года… Двадцать лет. Прошло ровно двадцать лет. Понимали мы, что свершается необычное, то, чего не делал никто. Но здесь, на космодроме, обстановка не побуждала к необычному восприятию происходящего. Она была строгой, деловой, не праздничной. На космодроме в ту ночь были будни. Мы делали свое дело — готовили к старту ракету с «Востоком».
Вот так распорядилась судьба. Ровно двадцать лет отделяют эти два очень памятных, очень важных в моей жизни события. Тот день 1941 года подарил мне жизнь, тот день 1961 года подарил счастье.
* * *
В ночь с 11 на 12 апреля 1941 года мы с напарником Юсовым получили приказ выйти на охрану границы в район моста через Сан и занять место в секрете неподалеку от него. Это место мы хорошо знали. Из «медвежьей берлоги» в канаве, под прикрытием разросшихся кустов, хорошо просматривался весь участок левее моста и сам мост.
Подойдя туда и пробираясь поочередно где ползком, где пригнувшись, растянули в обе стороны шпагат от прибора «СП» и залегли в берлоге. В секрете одна задача: лежи, смотри, слушай, дыши в полноздри, не вздумай чихнуть или кашлянуть. Если простужен — в секрет не пошлют.
Ложились всегда спина к спине. Чтобы смотреть в разные стороны. Смотреть и слушать. Чего больше — сказать трудно, поскольку секрет, как правило, наряд ночной, А ночью больше можно слышать, чем видеть. Впрочем, и ночью видны силуэты на фоне неба. Нас учили, что смотреть ночью надо только присев или лежа на земле.
Вот, наверное, об этих уроках и напомнил мне тогда ажурный четкий контур стальных ферм моста. Мост в другой мир, в другую страну. Посередине моста поперек — белая черта. Граница. Одна половина моста наша, другая чужая. Чуть отступая от черты, растянута густой витушкой колючая проволока — «спираль Бруно». Вот и все препятствие на стыке двух государств.
Ночь была тихой, небо в тучах, но дождя не было. Первый час прошел спокойно… Вот написал слово «спокойно», и подумалось: час-то прошел спокойно, никаких происшествий не принес, а вот как мы-то себя чувствовали? Спокойно ли было на сердце? Да нет, конечно. Посудите сами: молодые парни, мало что еще видевшие в жизни, стали пограничниками. В руках у них винтовки, которые они держать-то в руках научились пару месяцев назад, а стреляли пока только по мишеням несколько раз. На стрельбище старшина выдавал нам по три боевых патрона, а после выстрелов, встав и поправив гимнастерку или шинель, мы докладывали: «Товарищ старшина, пограничник (имярек) сдает стреляных гильз три!» Ведь не дай бог потерять гильзу! Страх!
