Тюремные записки Рихарда Зорге | страница 53



из четвертого управления РККА, он особенно отмечал важность этой нашей миссии. Считалось, что в случае ее успеха Советский Союз, пожалуй, сможет избежать войны с Японией, а это было объектом повышенного интереса всех московских инстанций. При этом мы должны были помнить о чувстве недоверия в Советском Союзе в отношении Японии. А именно, Советский Союз, видя возрастающую роль японских военных кругов и их внешнеполитический курс после Маньчжурского инцидента, начал испытывать серьезные опасения, что Япония планирует напасть на СССР. Это чувство подозрительности было настолько сильным, что сколько бы я ни посылал противоположных версий, московские власти никогда полностью не разделяли их, особенно во время боев на Халхин-Голе и в период крупномасштабной мобилизации японской армии летом 1941 года.

Кроме главной задачи по выяснению намерений Японии относительно нападения на СССР, на нас была возложена также обязанность следить за различными внешнеполитическими акциями, связанными с японской политикой по отношению к СССР. При этом, однако, Москва проявляла гораздо больше интереса к маньчжуро-сибирским и монголо-маньчжурским пограничным проблемам, чем к вопросам, касающимся рыболовства или Сахалина.

2. Осуществлять тщательное наблюдение за реорганизацией и наращиванием японских сухопутных войск и авиационных частей, которые могут быть направлены против Советского Союза.

Эта задача была связана с первой. Поскольку японские военные круги для оправдания своих требований по разбуханию военного бюджета объявили СССР своим главным противником, для ее выполнения необходимо было добывать секретную военную информацию, охватывающую очень широкий круг вопросов. В соответствии с этим моя разведывательная деятельность не ограничивалась только вопросами наращивания японских вооруженных сил в Манчжоу-Го[42]. Интерес представляли также различные мероприятия, указывающие на планы войны против СССР, и особенно проблемы реорганизации сухопутных войск. Нечего и говорить, что важной частью нашей работы было пристально следить за механизацией и моторизацией японской армии. Общим сюрпризом стали реализация программы значительного роста японских вооруженных сил и их широкая реорганизация, причем считалось, что целью этих изменений был не только Китай, но и СССР. Военная мощь возросла втрое, количество дивизий почти сравнялось с количеством советских, после событий на Халхин-Голе стала быстро развиваться механизация. Это стремительное развитие вместе с публичными заявлениями многих военных лидеров наводило на мысль, что целью приготовлений является СССР, почему и представляло для меня большой интерес. Конечно, я не мог из Японии непрерывно следить за военными приготовлениями в Маньчжурии, поэтому мои наблюдения носили не более, чем случайный характер. Но тем не менее я уделял внимание этой проблеме, поскольку не имел возможности судить, была ли создана в Маньчжурии наша секретная организация и занималась ли она непосредственно данными вопросами. Я обязан был постоянно следить также за японскими войсками в Китае, потому что из его оккупированных районов японская армия имела возможность быстро выдвинуться к советским границам.