Янкин приказал окружить дом и осмотреть его от подвала до чердака. Подошли с двух сторон, с улицы и со двора. Обе двери оказались запертыми изнутри. Постучались несколько раз, но на стук никто не ответил.
— Какие негостеприимные хозяева, — недобро усмехнулся Яков Фёдорович, — не хотят пускать, а? Придётся нарушить правила вежливости. Ломайте дверь!
Дверь слетела с петель после двух-трех ударов прикладами. Вошли в сени и открыли ещё одни двери, которые вели в хату. Но ни в сенях, ни в избе, ни в глубоком подвале мы не нашли ни души. Хотя по остаткам еды на столе и наполовину опорожнённой бутылке самогона нетрудно было догадаться, что хозяева или исчезли через какой-нибудь потайной ход, или спрятались где-то в доме перед самым нашим приходом.
Что же делать?
— Давай, Митя, на чердак, — распорядился Янкин, — не там ли изволит почивать после еды хозяин.
Передав товарищу винтовку, я только с наганом на боку вскочил на сундук, который стоял возле стены в сенях и, ухватившись руками за перекладину, подтянулся к чердачному лазу. Поглядел по сторонам — никого не видно. Но едва забросил ногу на край лаза, как из угла, из темноты, грянул винтовочный выстрел. Руки сами разжались от неожиданности и от испуга, и я рухнул прямо на наших ребят.
К счастью, нервы у бандита не выдержали, а может, не сумел поточнее прицелиться в чердачном полумраке: пуля прошила лишь брюки-галифе, не задев, даже не оцарапав меня.
Зато антоновец был обнаружен.
Однако он не собирался складывать оружие. Предложили сдаться — в ответ загремели выстрелы. Пригрозили для острастки, что подожжём дом, сгорит вместе с домом, — притих. И вдруг выпрыгнул из слухового окна. Отстреливаясь и петляя из стороны в сторону, зигзагами помчался к соседнему дому. Но добежать не успел: выстрел, другой, и бандит, раскинув руки, рухнул на землю.
Не ушёл…
Весть о том, что чекисты убили бандита, который долго держал в страхе односельчан, мигом облетела все село. Люди сбегались со всех сторон. И хотя видно было, что они рады наступившему избавлению, почему-то никто не решался открыто проявлять эту радость. Только после того как в другом доме взяли живым родного брата убитого бандита, стало понятно, что пугало и сковывало березовских крестьян: матёрые громилы беспощадно расправлялись с каждым, кто осмеливался сказать хоть слово против них.
Так и жили все это время чекисты и красноармейцы в Уварове: день за днём в непрерывном и изматывающем силы напряжении. Что ни день — срочные оперативные выезды в окрестные населённые пункты. Что ни неделя — ожесточённые схватки с антоновцами. Спали урывками, не раздеваясь и не выпуская из рук оружия. А нередко по нескольку суток подряд не смыкали глаз.
